– При том, что этот сумасшедший старик написал несколько дневников, – терпеливо ответил Клайд. – И, если подумать, просматривая один из них, ты впервые и оказался на изнанке без проводника. Помнишь?
Джим помнил. Жуткое ощущение падения и странные мысли, посещающие его. О бессмысленности желаний и несостоятельности тех, кто не способен превратить желание в цель.
– Дальше что? – внезапно охрипшим голосом спросил он. – Что написано на этом вашем древнем языке? Что в храм пришел полубезумный старик и начал хвалиться своими прошлыми успехами?
– Он пришел и попытался опровергнуть религию, – серьезно сказал Клайд, и Джим осекся.
– Погодите… – Нора нахмурилась. – Нордау был оракулом. Ученым. Что он мог знать о настоящей вере?
– О вере – ничего, – кивнул Клайд. – Но он и не верил. Судя по всему, под конец жизни он, связанный с Купелью Познания, попытался увидеть Пустые Зеркала. Это привело к тому, что он помешался на феномене отражений. По крайней мере, по-другому я объяснить его речи не могу. Они, кстати, здесь и записаны.
– Пустые Зеркала никого не отражают, – возразила Нора. Было видно, что она совершенно запуталась. – Это всего лишь красивое название изнанки мира!
– Но желания-то исполняются. – Клайд наклонил голову и повернулся к ней. – Обитатели Зеркал – могущественные существа. А еще у них тоже есть храм. Храм Двуликого Бога. И именно это пытался объяснить несчастный Нордау.
Безгрешный на несколько мгновений замолчал, и все вокруг заполнила тишина. Гнетущая, липкая, как осенняя паутина… Воздух стал спертым, будто Джим внезапно оказался в подвале.
– Я все равно ничего не понимаю, – жалобно прошептала Нора. – Клайд, ты можешь объяснить, что такого наговорил Нордау в храме Истинного Бога?
– Он увидел, что спигелы – это отражения всех людей, живущих в реальности. Не желания с пустыми головами, а именно спигелы. Он говорил о том, что отражение – это не противоположность, поскольку белое и в зеркале останется белым. А значит, Двуликий Бог не противник Истинного. Он его спигел. Олицетворение на изнанке. Нордау считал, что отражение истины – это мудрость, а не ложь. И он называл Двуликого богом мудрости.
– Он нес бред. – Джим почувствовал, как внутри него поднимается гнев. – А какой-то придурок решил, что происходит нечто важное, и все это записал!
– Тихо! – шикнула на него Нора. – Хочешь, чтобы нас выгнали?
– Не выгонят. С нами Клайд Безгрешный, – огрызнулся Джим. Сжав зубы до такой степени, что они заскрипели, он попытался успокоиться. Но гнев не хотел оставлять его.
А вот время не просто уходило. Оно неслось со скоростью горного потока, раззадоривая Беккета еще больше.
– Джим… если Вилад Нордау столько знал о спигелах, о храме на изнанке… то он точно был там. Оракул, чей дар – искать истину в Купели Познания, оказался в Пустых Зеркалах, – тихо сказал Клайд.
– Но я – не оракул и не Смотрящий! – прошипел Беккет. – И если ты намекаешь на дневники старика, то они были в открытом доступе! Но свалился на изнанку только я! А значит… а ничего это не значит! Обрывок какой-то записки не поможет мне найти истину. Потому что вместо того, чтобы заниматься делом, мы с вами копаемся в прошлом, уходя все дальше от убийцы моей сестры. Да, мы уже поняли, что история повторяется, вот только мы понятия не имеем, что происходит прямо сейчас!
– Успокойся. – Нора встревоженно посмотрела на него. – Что с тобой?
Джим поднялся, сунул за пазуху так и не просмотренный дневник Ника и досье на отца и посмотрел в окно. На улице все еще было светло, так что об окончании дня речи не шло.
– Простите меня за вспышку, – медленно произнес он. – Мне надо побыть одному. Подумать.
– А что, если… – начала была Нора, но Джим ее перебил.
– Значит, судьба у меня такая: умереть на изнанке мира.
С этими словами он быстрым шагом пересек читальный зал и покинул библиотеку.
Холодный ветер, несущий за собой остатки закончившегося дождя, немного остудил голову, заставив пожалеть о резких словах. Что на него опять нашло? Нора и Клайд всеми силами пытаются ему помочь, исполняют любой каприз, а после того как его начало неудержимо тянуть в Пустые Зеркала, не отходят от него ни на шаг! А вместо благодарности он им грубит и обвиняет в бездействии.
День, который казался ему одним из самых лучших за последнее время, окрасился в горький цвет пасмурного неба. По чести, нужно было бы вернуться и извиниться перед друзьями, но Джим понимал, что это глупо. Хотя бы потому, что им это не нужно.