– Голова у нее болит, понимаешь? Да у кого она не будет болеть-то? Слыхали? На Кривой улице ржавчиной воняет так, что народ дышать не может. В Полосатом переулке то же самое. А Вишневую улицу солью замело. Подобного давно не было. В таких-то количествах!
– Слишком давно, – заметил Джим. – Я такого не помню.
– Так лет сорок назад похожая история была, мне отец рассказывал. Полгода потом город отмывали! – Ирф многозначительно поднял палец, не замечая, что его собеседник уже ничего не слышит.
Последняя песчинка упала, и часы остановились.
Время вышло.
Джим будто наяву увидел, как Диана, прижав к себе Лили, кружится среди покрытой инеем комнаты и заразительно смеется. Только вот это не иней. Это соль. В ноздри ударил запах ржавчины, и в этот же момент сестра исчезла.
– Что это с вами, господин? – Хозяин гостиницы поддержал его за локоть, когда Джим пошатнулся.
– Все нормально. Мне снова нужен извозчик, – ответил Беккет. – А завтра… завтра, скорее всего, я перестану пользоваться вашим гостеприимством.
Не слушая и не слыша больше ничего, Джим развернулся и покинул «Старый очаг». Возможно, навсегда.
Глава 8. Сюркул
Вечер уже перешел в ночь, когда Джим постучал в дверь Норы Синклер. Он шел сюда от «Старого очага» пешком и потому снова продрог. Дождь кончился, но сырость никуда не исчезла. Создавалось такое впечатление, что Джим не идет, а преодолевает расстояние между гостиницей и домом Норы вплавь. Запах ржавчины, так похожий на запах свежей крови, преследовал его, хотя Джим пытался обходить окраинные улицы стороной. Но вонь будто въелась в одежду и кожу, заставляя чувствовать себя грязным.
Идти к той, кому он когда-то предложил стать его женой, в таком состоянии было почти неприлично, но Джим все равно пришел.
Нора открыла практически сразу, будто ждала его визита. Облаченная в домашний халат и с распущенными волосами, она озорно улыбнулась и подмигнула.
– А где кольцо? – весело спросила она. – И не вижу, чтобы ты падал передо мной на колени!
– Хочешь, чтобы все было как в прошлый раз? – усмехнулся Джим. На душе внезапно стало тепло. Тугой комок напряжения, засевший в груди, растворился… растекся по телу, согревая.
– Буду не против. В конце концов, когда мужчина падает к твоим ногам, это приятно! – Не переставая улыбаться, Нора посторонилась. – Заходи. И прощения можешь не просить. Мы уже привыкли к твоим выкрутасам.
– Я так и подумал, – виновато улыбнулся Джим. – Остыл почти сразу, а возвращаться не стал. Мне действительно нужно было побыть одному.
– Так ты зайдешь или будем через порог разговаривать? – Нора тряхнула волосами, и они рассыпались по ее плечам темным водопадом. В груди, шее и ушах стало горячо, и Джим, попытавшись это скрыть, слишком поспешно шагнул вперед, едва не сбив с ног хозяйку.
– Прости… – неловко произнес он.
Нора не обратила внимания на его очередную оплошность. Ее интересовало другое.
– Ты будто горишь. – Она подняла руку и приложила ко лбу Беккета прохладную ладонь. – Лихорадка вернулась?
Джим сжал зубы, чтобы скрыть рвущиеся наружу слова. Но справился, промолчал. Только губы растянул в фальшивой улыбке, которая, впрочем, Нору не обманула.
– Я…
– Ты что-то узнал? – Она убрала руку, и Джим досадливо прикусил губу. Ему хотелось чуть дольше чувствовать ее прикосновение.
– Шейла умерла во сне, – отстраненно сообщил он. – Теперь уже никто не сможет оспорить мое право на наследство Ника.
– И ты этому рад? – Нора покачала головой и пошла на кухню. Кажется, она была разочарована.
Джим двинулся вслед за ней. На столе стояла початая бутылка вина и полупустой бокал. Не спрашивая разрешения, Джим взял с полки еще один и наполнил его.
– Я не говорил, что рад, – произнес он. – Напротив, я бы очень хотел, чтобы несчастная обрела покой по-другому. Чтобы она вернула себе разум. Но случилось непоправимое. Она умерла во сне, Нора. Не мучилась.
Нора взяла свой бокал и бросила на Джима подозрительный взгляд.
– Мне кажется, ты что-то недоговариваешь, – сказала она. – У тебя такой вид, будто ты только что из Бездны вылез…
– Нора… – Он поставил бокал и, шагнув к ней, схватил за плечи. – Я хочу, чтобы ты знала, что я тогда действительно говорил всерьез… как бы это ни выглядело, как бы ты ни считала, я действительно хотел вытащить тебя со дна. Ты должна блистать, а не тускнеть. Ты не проститутка, а настоящая леди. Сегодня, когда тебя одели правильно, я это понял окончательно. Ты была рождена для того, чтобы украшать этот мир, а не прозябать на дне.