Тот факт, что дело несправедливо обвиненного Старом подозреваемого и его смерть не были вырваны из досье, мог бы убедить Джима, будто Винсент Стар действительно являлся выдающейся личностью и он заслужил свой высокий пост. В конце концов, если убрать все темные пятна с репутации, получится не сыщик, а священник, и будет очевидно, что досье вычищали. Однако у Джима оставалось два «но». Первое – это полное отсутствие информации о семье, а второе… Второе Джим обнаружил не сразу. За перечислением наград, мелких внушений и прочих пустяков он сперва пропустил дату, когда была похищена его сестра. Но вернувшись и просмотрев досье с самого начала, он нашел такое, что поразило его до глубины души.
Если бумаги не врали, то десять лет назад, примерно в то же время, когда Виктор Беккет одержимо искал похитителя девочек-сирот из дома призрения леди Грейв, Винсент Стар расследовал исчезновение некой Шейлы Элви.
Элви. Не такая уж распространенная фамилия в Соединенных Землях Малиры. И у Джима родился закономерный вопрос.
Как та женщина, что пропала десять лет назад, связана с Николасом Элви, бывшим верховным судьей Соединенных Земель и наставником Джима?
И не связано ли это расследование с тем, что спустя десять лет именно Винсент Стар занял место верховного судьи?
Джим нервно постучал пальцами по деревянной поверхности стола, ощущая острую нехватку писчих принадлежностей. Надо все записать. По порядку. Все свои мысли и вопросы. Потому что, если он этого не сделает сейчас, потом что-нибудь забудет или упустит.
Оставив папки на столе, Джим заглянул в каморку к Норману. Архивариуса там не оказалось. На рабочем месте он тоже отсутствовал. Зато Джим нашел перо, чернила и стопку чистых бумаг. Схватив это богатство, он вернулся в зал, где и обнаружил Жало. Тот сидел на его месте и с интересом читал содержимое досье Винсента Стара.
Подавив раздражение, Беккет кашлянул, обозначая свое присутствие. Если рассуждать здраво, то ситуация складывалась комическая. Он без спроса взял у архивариуса перо и бумагу, а тот сунул нос в его дела. Все справедливо. Вот только пахнет не очень. Причем от обоих.
Норман поднял глаза и покачал головой. Создавалось такое впечатление, что он едва сдерживается, чтобы не начать грозить Джиму пальцем.
– Будучи сыскарем, я насмотрелся на подобные дела, – Жало кивнул на папку. – Неужто, молодой человек, вы решили, что бедняга Стар причастен к смерти Николаса?
Джим молча подошел к столу и положил бумаги и перо.
– Просто захотелось узнать поподробнее, кто его заменил, – пожал плечами он. – Ник – великий человек… был им. Справедливый. Мудрый.
– Должность обязывала, – усмехнулся Норман. – Не каждому дано стать верховным судьей.
– Это точно… – кивнул Джим. Ему очень хотелось, чтобы Норман ушел. Вопросы, которые он обозначил в своей голове, надо было срочно записать. Но делать это при свидетеле Беккет не хотел. Жало – бывший сыскарь, он не постесняется заглянуть через плечо, и тогда уже Джим не сможет его убедить, будто взял досье Стара просто почитать…
Но архивариус не уходил. Освободив место Джима, он прислонился к одному из стеллажей и сложил руки на груди, внимательно наблюдая за гостем. Из кармана его сюртука торчал край какого-то конверта. Джиму показалось, что раньше его там не было.
Значит, старик встречал посыльного в тот момент, когда Джим искал в его каморке бумагу для записей. Вот и ответ, почему его не было на месте.
– Ты ничего не найдешь в этом досье, мальчик мой, – произнес Норман, и Джим вздрогнул. На миг ему показалось, что он слышит голос наставника. Боль потери близкого человека, которую он изо всех сил давил в себе, подняла голову.
– Почему вы так думаете? – сглотнув слюну, спросил Джим.
Жало пожал плечами.
– Когда твой учитель достиг невероятных высот, его досье немного… подправили. Судья должен быть безгрешным, знаешь ли. Думаю, с этой папкой тоже поработали. Забавно: второй раз подряд верховным судьей становится выходец из Оршена.
Джиму забавно не было. Его вообще тяготил этот разговор. Но его полезность он признавал. Если Норман прав, то стоит покопаться в генеалогическом древе Стара. Потому что сведения об ошибке, приведшей к смерти человека, в досье остались. А это значит, что в семье нового верховного судьи точно что-то не так.
– Я понимаю, что это невежливо, – осторожно произнес Джим, – но мне нужно поработать. Вы очень радушно встретили меня, и я осознаю, что разочаровал…
– Ничуть, – усмехнулся Жало. – Я все понимаю.
На Джима снова накатило раздражение. Ему стало казаться, что старик знает больше, чем говорит. А еще догадывается, зачем Джим приехал в Оршен.