О том, как он будет жить дальше, подумает позже. А сейчас ему надо на почту.
Разбудив возницу, Джим сунул ему шесть медных грошей и приказал отвезти его на почтовую станцию. Парень, явно недовольный своим возвращением из страны грез, заявил, что его услуги стоят не меньше половины серебряного луара, заставив Беккета скрипнуть зубами. А ведь ему еще на почте потратиться предстоит… Такими темпами денег у него хватит до завершения недели, не больше.
Но пришлось отдать. Почтовая станция находилась на другом конце города, а ему очень хотелось, чтобы письмо успело покинуть Оршен уже сегодня вечером.
Чем быстрее он выведет Винсента Стара на чистую воду, тем лучше. А раз этот урод забрался на самый верх, то Джиму могут помочь только те, кто не боится кусать сильных мира сего.
Газетчики.
Какое счастье, что он помнит адрес редакции одной из столичных газет!
На почте было не протолкнуться. А что поделать: единственное отделение на весь город. Расплатившись с возницей, Джим нырнул в людское море. Для начала ему надо написать сопроводительное письмо, чтобы папка с компроматом на Стара попала в нужные руки. Придется раскошелиться не только на конверт, но и за срочную, а главное – ценную доставку.
Ничего, сегодня он откажется от ужина и этим покроет свои траты. Купив большой конверт, Джим устроился в самом темном углу зала и скрючился за маленьким столиком. Папку с делом матери Стара положил по правую руку от себя и достал письменные принадлежности. С одной стороны, галдящая толпа вокруг вызывала смутную тревогу, но в то же время он понимал, что именно здесь до него никому нет дела. Кто-то, как и Беккет, пришел отправить посылку, кто-то – получить, а вон тот неприметный мужчина в темно-сером сюртуке, склонившийся с потрепанным блокнотом и карандашом над грудой коробок, – явно конторщик какой-нибудь фирмы, единственной заботой которого сейчас является ничего не забыть.
В толпе легко стать невидимкой.
Джим уже заканчивал витиеватое обращение к владельцу «Столичного вестника», как почувствовал, что рядом с ним кто-то остановился. Подняв голову, он обнаружил, что над ним возвышается Нора.
Она была облачена в довольно милое скромное платье и серый плащ. Ее темные волосы были скрыты под шляпкой, а в руках она держала небольшую сумочку. Ни дать ни взять почтенная леди явилась на почту, чтобы отправить очень важное письмо.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался Джим, склоняясь над трудом последних тридцати минут. Нужно как-то закончить. И постараться, чтобы, несмотря на анонимность послания, папку приняли всерьез.
Нора не ответила. Положив сумочку на стол, она молча взяла карточку матери Стара и открыла ее.
– Положи на место! – возмутился Джим. – Кто тебя научил брать чужие вещи без спроса?
Норе хватило беглого взгляда на содержимое папки, чтобы понять, что он задумал. В ее глазах, до этого совершенно бесстрастных, появилось презрение.
И не к Стару с его грязной родословной. А к Джиму.
– Когда мы с Клайдом предложили тебе помощь, мы и подумать не могли, что ты будешь действовать… так грязно. – Бросив папку на стол, Нора сложила руки на груди и уставилась на Джима. Тот инстинктивным жестом попытался прикрыть письмо в «Столичный вестник», но потом сообразил, что это бесполезно. Она все равно уже все поняла.
– Клайд сам все рассказал, – напомнил он. – И сделал правильно. И действительно помог.
– Он хотел, чтобы ты отстал от несчастного! Он ни при чем! – Нора повысила голос. А потом скосила взгляд на посетителей, снующих туда-сюда мальчишек-разносчиков, и покачала головой. – Дурное ты задумал.
– Вы сами привели меня в Пустые Зеркала. А они показали мне зацепку.
Джим решил, что можно оставить письмо и так. В конце концов, обычно газетчикам плевать, кто поставляет им повод для сенсации. Положив в конверт папку и письмо, он запечатал его и принялся выводить адрес.
– Где ты был утром? – внезапно спросила Нора. – От тебя несет ржавчиной.
– А ты не поняла? В богадельне, откуда когда-то Красная Гильотина и сбежала. Откуда бы у меня папочка эта появилась, а? Все отдали, даже документов не потребовали.
– Это еще почему? – нахмурилась Нора.
– А у них там неладное творится. Встретил-то всего двух психов. Остальных не показали, зато главный трясся так, будто я могу обнаружить что-то ужасное. Судя по шрамам этих двоих, над ними там опыты ставят.
– Что? – задохнулась Нора. – Какие еще опыты?
– А мне почем знать? – Джим пожал плечами и поднялся. – Может, лекарство от чахотки проверяют. А может, какое заживляющее средство. На ком еще-то? На трупах уже ничего никогда не заживет, а у этих людей и души не осталось. Так… оболочка.