– Джимми, смотри! – Диана подбежала к нему и сунула куклу прямо под нос. – Я нарисовала ей улыбку. Теперь она счастлива!
– Кукла не может быть счастливой, – возразил Джим. – У нее нет души.
– А моя Лили – живая! – заявила Диана и надула губки. – Ты ничего не понимаешь, Джим Беккет.
Она никогда не называла его так.
Джим снова посмотрел на куклу. Она действительно улыбалась. И на миг Джиму показалось, что бездушная Лили ему подмигивает.
…Вскочив на постели в холодном поту, он отдышался и обнаружил, что за окном все еще темно. Единственная свеча потухла, и это говорило о том, что до рассвета не так уж и далеко.
Джим снова лег, вспоминая сон. Странный. Страшный. Как будто вещий. А ведь Лили до сих пор хранится где-то у сыскарей, как-никак именно благодаря этой кукле удалось опознать обезображенный труп Дианы.
Не думать об этом. Не сейчас.
Лили – это всего лишь шутка подсознания. Потому что кукла уж точно не могла убить его сестру…
Как ни странно, он смог заснуть снова. Нарисованная улыбка Лили стояла перед глазами, однако стоило ему погрузиться в сон, как она исчезла. Все исчезло. Осталась только тьма, окутывающая Джима, словно теплое одеяло. Ему было хорошо в этой тьме сна без сновидений. И, проснувшись во второй раз, он ощутил себя отдохнувшим и готовым к новому дню.
День, к слову, уже давно начался. Поднявшись с постели и выглянув в окно, Джим обнаружил, что тучи на время покинули Оршен, а солнце радостно сияет, окатывая уставший от слякоти город своими теплыми лучами. Судя по всему, Джим умудрился проспать до полудня. С одной стороны, он хорошо выспался. А с другой – письмо в столицу уже не перехватить при всем желании.
В желудке требовательно урчало. Он ведь не ужинал, экономя деньги. Кстати, о них. Надо пересчитать все, что осталось, чтобы точно знать, сколько у него времени, прежде чем ему придется ночевать на улице.
Облачившись в халат, Джим высыпал монеты из кошелька, пошарил в саквояже, обнаружив еще парочку блестящих кругляшей, и с обреченным смирением заключил, что хватит ему только на два дня.
Идиот.
Ему же теперь некуда пойти! Не было бы вчерашнего инцидента с Норой, можно было бы попросить помощи у нее или Клайда…
Поспешные решения еще никогда не приносили хороших результатов. Просто иногда мы об этом забываем и действуем, как нам кажется, наверняка. Наверняка неразумно.
Скоро Джиму предстоит в полной мере заплатить за то, что он натворил.
Скинув халат, он умылся остатками воды, надел вчерашнюю одежду и, бросив монеты в кошелек, сунул его в карман сюртука. Размышляя о том, что лучше бы он не знал, сколько ему осталось жить комфортной жизнью, Джим открыл дверь и… наткнулся на переступающую с ноги на ногу Нелли. Увидев его, служанка потупилась и покраснела.
– Что ты здесь делаешь? – хмуро спросил Джим.
Сегодня она не прятала свои белокурые локоны под косынку. Наоборот, собрала волосы так, что, если бы не коричневое платье и передник, ее можно было принять за знатную леди. А Беккету пришло в голову, что ей действительно подойдет быть леди.
– Вам тут письмо пришло… – продолжая смотреть в пол, сообщила Нелли. – Я стучала, только вот вы не отвечали.
– В прошлый раз тебя это не остановило, – напомнил Джим. Ему очень хотелось обнять эту хрупкую девушку, оградить от всего. Но вместо этого он продолжал буравить ее неодобрительным взглядом. – Ты зашла, взяла мою одежду и вычистила ее.
– Вы хотите, чтобы я сделала так еще раз? – спросила Нелли.
Джим вздохнул.
– Нет, – коротко ответил он. – Но от завтрака в комнату не откажусь. Давай письмо.
Служанка, не поднимая головы, протянула ему пухлый конверт.
– Я жду свой завтрак, – напомнил Джим, растерянно разглядывая обратный адрес. Цирана, улица Пятого Наместника, дом четыре. Кому в столице понадобилось писать ему письмо?
Нелли быстро поклонилась и исчезла, а Джим, все еще ничего не понимая, вернулся в комнату и медленно, оттягивая миг истины, разорвал конверт.
Из него выпало три бумаги. Первая вынудила его удивиться. Вторая – повергла в шок. А третья – заставила расхохотаться от нелепости происходящего.
Остановиться он не мог. Сначала хохотал во весь голос, потом глупо хихикал, а потом просто икал. Горькая сладость заполнила его эмоции. Он ведь действительно любил Старого Ника. Уважал его. Надеялся стать таким же справедливым судьей. Для этого ему нужно было пройти несколько ступеней по карьерной лестнице, и Ник обещал, что все устроит. Что поможет ему, когда Джим вернется из Оршена. А потом Ник умер, и Джим подумал, что обещания старого учителя были лишь попытками утихомирить ученика, который скрашивал его последние дни.