– Вперед! – усмехнулся Джим. – Я тебя жду. И принеси утреннюю газету, будь добра.
Ему очень хотелось спросить, видела ли она его вчера вечером и знает ли хоть кто-нибудь, как закончился вчерашний день, но сдержался. Сам разберется. Вокруг происходит что-то странное, и это точно связано с Пустыми Зеркалами.
И он знает парочку человек, которые в этом соображают…
Устроившись за столиком возле окна, Джим кинул в чашку с кофе дольку лимона и с наслаждением сделал первый глоток. Доносящиеся из кухни запахи готовящегося обеда разбудили в нем зверский аппетит, и он, не дождавшись, когда придет Нелли, вгрызся в плюшку с творогом. Жизнь начала казаться довольно приятной штукой, и было бы совсем хорошо, если бы он мог вспомнить, чем кончился вчерашний день.
Но воспоминания отказывались возвращаться. Наоборот, чем сильнее он напрягал разум, тем более смутным начинало представляться все, что происходило вчера. Как будто его давешний визит в архив был длинным и на редкость скучным сном. Ярким осталось только осознание, что он – наследник Ника.
Сделав еще один глоток кофе с лимоном, Джим подумал, что у них с Клайдом есть нечто общее. Кофе. Пожалуй, было бы забавно поспорить насчет того, как именно стоит пить этот напиток: с корицей и солью или же с лимонным соком.
К сожалению, подобный разговор вряд ли может состояться: для начала стоит извиниться перед священником.
И перед Норой.
Нора. Каждый раз, когда он вспоминает о ней, ему становится болезненно стыдно. А еще возникает странное чувство утраты чего-то очень важного. Необходимого как воздух. И казалось, будто Джим только вчера начал дышать.
Он доел плюшку и уже принялся за вторую, когда наконец пришла Нелли. Было видно, что она смущена его предложением. Она все время теребила выбившийся из косы белокурый локон и избегала смотреть ему в глаза.
Может, это была плохая идея, сделать ее личной горничной? Девчонка явно не поверила его словам, что ему от нее ничего не нужно.
– Если тебе противно находиться рядом со мной, можешь уйти, – произнес Джим, чувствуя себя разочарованным. – Только газету оставь.
Нелли вскинулась и подарила ему испуганный взгляд.
Все-таки боится. Проклятье, ну почему Джим все время все делает не так?!
– Мне не противно, что вы… Просто это неправильно.
– Что неправильно? – разозлился Джим. – Я же не предлагаю тебе ничего неприличного. Наоборот, я думал, тебе будет легче убирать только за одним постояльцем. Иногда чистить одежду. Носить воду. И все.
– Я вам верю, – прозрачный взгляд зеленых, как весенняя листва, глаз стал горьким. – Но вряд ли поверят другие. Ирф и вовсе мимоходом поинтересовался, не являюсь ли я… ну… был ли у меня когда-нибудь мужчина.
Джима будто ледяной водой окатили.
– Что? – хрипло переспросил он. – Ирф тоже подумал, что я… Подожди, но ведь в «Старом очаге» не оказывают подобных услуг, и сам хозяин это подчеркивал!
Губы Нелли задрожали.
– Вы предложили слишком хорошую сумму, – прошелестела она и съежилась под его взглядом.
Глубоко вздохнув, Беккет постарался успокоиться. Служанка действительно боялась, что ее отдают на растерзание богатенькому клиенту. И то, что она не заартачилась, приняв свою судьбу, говорило о многом.
Например, о том, что ей некуда идти.
Бросив в кофе еще одну дольку лимона, Джим расслабил плечи и попытался принять беспечный вид.
– Расскажи мне о себе, – предложил он.
– Что именно? – Нелли сжала в руках свою чашку и уставилась на стол.
– Неважно. Что угодно. Кто твои родители, о чем ты мечтала в детстве. Есть ли у тебя братья или сестры. Любимый цвет, какая игрушка была самой любимой… все что угодно, Нелли. И пока ты будешь рассказывать, постарайся успокоиться. После завтрака я пойду к Ирфу и сообщу, что личная горничная мне не нужна. Ты права: я и не подумал, как это выглядит со стороны.
Нелли подняла на него глаза и несмело улыбнулась, забрав за ухо непослушную светлую прядь. Джим залюбовался этим жестом. Таким простым и очаровательным одновременно.
– В детстве я мечтала, что буду жить в столице. Говорят, в Циране очень красиво, и мне всегда хотелось увидеть это великолепие. И да, у меня было много братьев и сестер, пусть и не по крови. Я росла в сиротском приюте и не знаю, кем был мой отец… и он вряд ли знает, что я существую. – Девушка осеклась и сделала торопливый глоток.
От Джима не укрылось ее нежелание говорить про мать, и он решил не настаивать. Если она росла в приюте с рождения и отец не знает о ее существовании, это может значить много разных вещей. Например, что она плод нежелательной связи какой-нибудь наивной девушки, которую соблазнили, а потом бросили. Или же ее мать была одной из тех, что работают в доме удовольствий. У проституток тоже рождаются дети, и чаще всего они оказываются на пороге домов призрения.