И самым ужасным был звук. Нет, это больше не казалось скрежетом ножа по стеклу. Это был рев сотен водопроводных труб, крик тысяч плавильных печей, плач десятков натянутых до предела стальных тросов… Какофония звуков заполнила слух Джима, и он, не выдержав, зажал уши, пытаясь спастись от этой страшной реальности.
Да.
Это реальность.
Другая, немного размытая, абсурдная до предела, но – реальность.
А еще в этой реальности есть пузыреголовые несбыточные желания, которые сейчас куда-то панически бегут, толкая друг друга, но почему-то огибая Джима по широкой дуге, и спигелы, чей визг сейчас и заставляет Беккета сходить с ума.
Они везде. Спигелы и желания. Желания и спигелы. А Джим стоит среди этого хаоса и пытается понять, что происходит. Он теряет драгоценные мгновения, ведь здесь, в Пустых Зеркалах, время идет слишком медленно. Пять минут в этом месте равняются нескольким часам в реальном мире. Надо убираться отсюда.
Вот только Джим совершенно не знает, как это сделать! В прошлый раз, когда он так же провалился в Зеркала, его вытащили Нора и Клайд, но сейчас их рядом нет. А он лишен способностей к магии, без проводников он не в силах выбраться в свой мир.
А еще у него нет времени.
Оно течет сквозь пальцы, но не мелким песком, а бурным ручьем, ведь прямо сейчас в мире Джима проходят часы… Сколько он уже здесь? Две минуты? Три? В любом случае жизнь буквально летит в пропасть под рев сотен спигелов, что собрались неподалеку.
Что происходит? Почему Пустые Зеркала, которые в первый его визит сюда показались довольно тихим местом, сейчас стали обителью хаоса?
Время неслось, как горная река, и Джим кожей чувствовал, как оно проходит сквозь него. Но стоять на месте не выход. На то, чтобы внезапно состариться, ему нужно провести здесь несколько дней, а потому не стоит медлить.
Оторвав руки от ушей, Джим на пару мгновений зажмурился, пытаясь привыкнуть к происходящему, а потом открыл глаза и смело пошел вдоль Книжной улицы. К Медному переулку, где в настоящем мире стоял дом удовольствий госпожи Палетты.
Завывания спигелов не переставали оглушать Джима, но в один прекрасный момент он просто привык к этому звуку. Перестал его замечать, хотя и понимал, что, если однажды он все-таки выберется отсюда, тишина покажется ему не менее оглушающей.
Медный переулок был пуст. Нет, по нему не метались чьи-то несбыточные желания. Его просто не существовало! Вместо лавки гробовщика и дома удовольствий Джим увидел лишь клубящийся дым, едкий до рези в глазах, и странное зеленоватое свечение, исходящее от земли. Как будто фосфоресцирующая плесень, собравшаяся в форму… двух силуэтов?
Очень знакомых силуэтов, надо сказать…
Как только Джим это понял, визг спигелов поднялся на новый уровень, вновь оглушив его. Но Джиму уже было плевать. Краем сознания отметив, что простуда не прошла вместе с ним в Пустые Зеркала, он прищурился, защищая глаза, и смело шагнул прямо в клубы едкого дыма.
Стоило оранжевому мареву сомкнуться за его спиной, как стало легче. В том смысле, что глаза перестало жечь, а видимость значительно улучшилась. Джим будто бы оказался в эпицентре смерча, где, как известно, царит полный штиль.
Он не ошибся, и ему не померещилось.
Светящимися силуэтами действительно оказались Нора и Клайд, и сейчас, когда Джим больше не смотрел на них сквозь оранжевую дымку, они не выглядели причудливо собравшимися кусками светящейся плесени.
Но, пожалуй, Джим был бы не против, если бы это было именно так.
Потому что в первый момент, когда он их увидел, они показались ему бесповоротно мертвыми. И, пожалуй, главным аргументом в пользу этого факта являлось то, что на груди Норы расползалось багровое пятно…
Беккет бесконечное мгновение ошарашенно смотрел на друзей. Время, до этого несущееся сквозь него безудержным потоком, словно остановилось, давая ему осознать, что произошло. Его друзья мертвы. Те, кто позволил ему перестать чувствовать себя совершенно одиноким в родном городе, мертвы. Те, перед кем он в неоплатном долгу. И этот долг только стал неизмеримым.
Впрочем…
Клайд, лежащий на боку в позе эмбриона, внезапно коротко дернулся. Это могли быть посмертные судороги, но надежда все равно вспыхнула костром до небес. Кинувшись к священнику, Джим схватил того за руку и попытался нащупать пульс. Не нащупал, но не потому, что Клайд был мертв, а потому, что Джим не знал, где искать. От краха очередной надежды Беккета спасло лишь то, что священник внезапно глухо застонал и открыл глаза.
– Клайд! – Джим склонился над Безгрешным, чувствуя себя почти счастливым. – Ты как? Жив?