О том, что он теперь в состоянии купить себе новую шляпу взамен отобранной оршенским ветром, Джим сообразил в тот момент, когда костяшки его пальцев глухо стукнули по деревянной поверхности двери в жилище Норы. Надо же, всю дорогу думал о пустяках, цветочках и прочей чепухе, а тут опомнился. Впрочем, можно было оправдать себя тем, что он еще не совсем оправился от простуды.
Нора не открывала. Учитывая ее состояние, Джим не сразу начал беспокоиться, но через несколько минут вовсю искал варианты, как бы аккуратно выломать дверь. Возможность того, что Норы нет дома, он не рассматривал. Она явно не в том состоянии, чтобы отправиться на прогулку.
Но в тот момент, когда он уже был готов претворить один из планов взлома в жизнь, дверь открылась. Глядя на осунувшееся лицо Норы, ее небрежно запахнутый халат и растрепанные волосы, Джим почувствовал острое желание снова бухнуться перед ней на колени. Не для того, чтобы попросить руки и сердца, а просто так. Потому что только такой глупец, как он, привыкший жить в одиночестве, мог упустить из виду, что раненая женщина, пусть и обладающая исключительной силой духа, может просто-напросто позволить себе поспать подольше.
– Прости, – забыв поздороваться, произнес Джим.
Нора хмыкнула.
– Ничего. Судя по всему, я чересчур разоспалась, – зевнув в кулак, ответила она. – Проходи. Сваришь кофе?
Это прозвучало так обыденно, так… по-домашнему, что у Джима защемило сердце. В последний раз он испытывал подобное десять лет назад, когда приходил домой и мама хлопотала, чтобы уставшему после занятий сыну принесли все самое лучшее, что есть в доме. Отец варил кофе, а Диана прибегала в столовую, держа в руках очередную куклу, и смеялась над тем, как оголодавший Джим судорожно запихивает в себя тушеное мясо, заедая его свежим хлебом, и пытается при этом повторять пройденное.
Старые добрые деньки. В них не было лжи и одиночества. В них не было сосущего чувства вины, что все произошло из-за него. В них не было ощущения, что вся его жизнь – это всего лишь существование пустой бездушной оболочки, которой не нужно ничего, кроме как дышать, есть и справлять нужду.
Даже дружба с Ником была всего лишь отдушиной. Он любил учителя, доверял ему, но никогда не чувствовал того тепла, что сейчас дарила ему Нора. Дарила, просто пригласив на кухню сварить кофе.
Кофе Джим варил скверно. Но кто сказал, что Нора ждала чего-то иного?
Пока он колдовал над джезвой, она скрылась в ванной комнате, а потом отправилась в спальню. Джима распирало от желания напомнить ей, что не стоит сейчас слишком много двигаться: ведь еще вчера она с трудом могла ходить. Но внутренний голос подсказывал ему, что она пропустит его замечания мимо ушей. Даже идея подарить ей красивую дорогую безделушку уже больше не казалась удачной. Кого он хочет обмануть, эта женщина никогда не будет такой, как все! Зачем ей какие-то побрякушки, если она потеряла всю свою жизнь?
– Проклятье, как можно упустить кофе, стоя рядом с джезвой! – окрик Норы привел его в себя.
– Прости… – Кажется, сегодня это слово стало самым востребованным в его лексиконе. – Задумался…
– И испортил утро! – Нора возвела очи горе. – Точнее, день. Но это ничего не меняет! Что с тобой? На вид ты совсем здоров, а выглядишь так, будто потерялся.
Запах подгоревшего кофе врезался в ноздри, но при этом Джиму казалось, что с каждым мгновением эта маленькая захламленная кухонька становится все уютнее. Глядя на сердитую Нору, он, внезапно даже для самого себя, произнес:
– Я тебя целовал. В Пустых Зеркалах. Ты это помнишь?
Нора застыла. Пока он портил кофе, она переоделась в платье из дешевого черного крепа, явно не собираясь сегодня играть роль проститутки.
– О чем ты говоришь? – нахмурившись, спросила она.
– Я тебя целовал. Ты лежала без движения, и мне казалось, что, если я остановлюсь, ты умрешь. – По телу Джима поползли мурашки. Зачем он это говорит? Ясно же, что выплатить этот долг он должен по-другому. Внезапными поцелуями и кольцом он не заставит Нору Синклер поверить в серьезность своих намерений.
Но, может, она права? Он отмоет ее имя, репутацию… а что будет дальше? Будучи его женой, она все время будет рядом. Готов ли он провести всю оставшуюся жизнь с Норой Синклер?
Перед глазами внезапно возник образ невинной Нелли, и Джим остервенело затряс головой, пытаясь выгнать его из своего сознания.
Он все решил.
И ничто не сможет заставить его отступить.
Нора тем временем села, положила руки на стол и сцепила пальцы.
– Я этого не помню. Но, возможно, ты действительно спас мне жизнь, – тихо сказала она. – В зеркальном измерении все происходит несколько иначе. Эмоции и желания становятся материальными… Ты что-нибудь загадал?