С этими словами старик, так и не представившись, удалился, оставив Джима одного.
Что творится в этом мире?
Впрочем, судя по происходящему на изнанке, ничего хорошего… Тоскливо вздохнув, Джим пошел к лестнице на второй этаж. Очевидно, он здесь надолго. До вечера, если не до завтрашнего утра. Жаль только, что он не догадался прихватить с собой ужин. Или хотя бы бутылку воды.
Ступени стонали не тише, чем дверь, а стоило ему подняться на второй этаж, как запах плесени и нафталина стал нестерпимым. Джим даже пожалел, что простуда отступила. Сейчас он бы не отказался от заложенного носа, который мог бы оградить его от невероятных ощущений.
Залежи документов начинались прямо на лестничной площадке. А за дверями, покрытыми облупившейся коричневой краской, Беккета, несомненно, ждали целые горы никому не нужных бумаг. Пожалуй, если бы была возможность, никто бы не складировал здесь отработанные материалы для статей. Однако «Закон о сохранении информации», продвинутый предшественником Ника на посту верховного судьи Объединенных Земель Малиры, предписывал хранить материалы любого расследования не менее семидесяти пяти лет, и редакциям газет пришлось обзавестись своими архивами.
Интересно, в «Столичном Вестнике» такой же бардак?
Конечно, основная информация, подкрепленная доказательствами, содержится в более серьезных заведениях, но все-таки не стоило так запускать это место. Да еще и пропуск этот… действительно, кому он нужен?
Джим вздохнул и аккуратно вытащил из ближайшей кипы первую папку. Она была датирована неделей назад. Ну что же, значит, нужные ему материалы явно за одной из дверей. Если все складировалось как попало, остается надеяться лишь на то, что складировали пусть не по порядку, то хотя бы рядом, заполняя помещение за помещением.
В противном случае Джим застрял бы здесь не до конца дня, а до конца следующего месяца: судя по содержимому папки, газетчики под шумок запихивали в материалы не только свои заметки, но и неудавшиеся черновики.
Положив папку на место, Джим почесал затылок. Предстоящее откровенно страшило. Все его нутро восставало против того, чтобы проводить в этом затхлом месте столько времени. Где-то внизу послышалось пьяное мурлыканье смотрителя, какой-то стук и звон стекла. То ли что-то разбил, то ли решил продолжить веселье.
В любом случае Джим чувствовал себя одиноким парусником в пахнущем нафталином море бумаги.
Отступить? Вернуться к Норе, рассказать Клайду, что творится в архиве на самом деле… поговорить про Пустые Зеркала, порассуждать насчет дневников Вилада Нордау, вернуться в хранилище улик и узнать, что именно находится в коробке с надписью «Оливия Аймонс»…
Но ведь Клайд прав: нужно узнать, кто именно выжил в тот раз. Узнать имя человека, чья судьба как две капли воды похожа на судьбу самого Джима.
И сделать это лучше всего в месте, где всем плевать, что именно он ищет.
Джим тряхнул головой, отгоняя страх действия. Малодушничать времени нет. Если он будет и дальше стоять посреди галереи, ничего не изменится. С чего вдруг он решил сдать назад?
Глубоко вздохнув, Джим шагнул к ближайшей двери и смело открыл ее. Как он и предполагал, она оказалась порталом в бумажную Бездну.
Или захламленную Купель Познания.
А может, Нора права и все эти разные магические сообщества в итоге ходят или смотрят в одно и то же место?
Впрочем, скоро Джиму стало не до рассуждений по этому поводу. Искать нужное ему дело было не легче, чем искать иголку в стоге сена. Первая комната оказалась пустышкой: здесь были собраны материалы последних шести лет. В горле пересохло, но Джим, не обращая внимания на жажду, пошел дальше. Если все время жалеть себя, никогда не достигнуть успеха.
Но не успел он нырнуть в новое море затхлой пожелтевшей бумаги, как дверь открылась и помещение наполнилось запахами свежей выпечки, кофе и тушеного мяса с овощами.
– Я и не думал, что пропуск – это розыгрыш. – Стоявший на пороге Клайд виновато улыбнулся. – Между прочим, я за эту бумажку два золотых империала заплатил.
– Не смешно, – буркнул Джим, сглатывая слюну. – Если кто-то готов продать тебе за два империала пропуск по дружбе, то какой это получается друг?
– Получается, что это не друг, – поморщился Клайд. Кажется, он хотел бы высказаться покрепче, но служение Истинному Богу не прошло даром. – Ничего. Однажды каждому из нас откроется Истина, и лишь она станет судьей нашим.
– Угу. – Теперь наступила очередь Джима корчить неприязненные гримасы. – Давай без твоих проповедей, у меня нет настроения.
– Я тебе поесть принес, – сказал очевидное Клайд. – Зашел в ресторан и купил готовой еды.