– У тебя такой вид, будто ты вышел на свободу после нескольких лет в карцере, – усмехнулся Клайд.
– Поверь, это не только на вид, – ответил Джим и уставился на двухместный экипаж с открытым верхом. Извозчик, сидевший на козлах, мужчина средних лет с растрепанными соломенными волосами, облаченный в потрепанный сюртук неопределенного цвета, меланхолично покуривал самокрутку, глядя на стоявший неподалеку уличный фонарь. Он старательно делал вид, что его совсем не интересует, какие пассажиры ему достались, но было совершенно ясно: он узнал Клайда. Любопытно, как он отнесся к той статье, после которой Безгрешного временно отлучили от храма? Скучает ли по его проповедям?
Почему-то Джиму казалось, что да. Время от времени стекленеющий взгляд парня говорил, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не начать пялиться на Клайда не скрываясь.
Радоваться за священника у Джима не очень получалось: меньше всего ему сейчас нужен заинтересованный слушатель, а значит, причины, по которым они в такое время тащатся в богадельню, придется озвучить позже.
– Ну как? В гостиницу? Или в кабак? – От Клайда тоже не ускользнул интерес извозчика.
– В богадельню. – Джим качнул головой и дал понять взглядом, чтобы Безгрешный не вздумал задавать вопросов.
Тот и не задавал, хотя определенно удивился такому решению.
– Ты уверен, что не хочешь выпить? – осторожно поинтересовался он. – Сейчас самое время подумать. Осознать. А уже потом решать, что делать дальше.
Вместо ответа Джим открыл дверь и забрался в экипаж.
– Я не собираюсь делать глупости, – заявил он. – Тем более ты едешь со мной, а это значит, остановишь в случае чего.
Клайд вздохнул, а потом устроился рядом с Джимом и махнул вознице рукой.
– Тебе надо научиться самому сдерживать свои порывы, – заметил он. Но недовольным не выглядел: они оба понимали, что Клайд возится с Джимом только потому, что тот взял за привычку проваливаться в Пустые Зеркала, не сходя с места.
Джим думал об этом всю дорогу. Он не мог найти ни одного удобоваримого объяснения тому, что с ним происходит. Он не одарен даже в малой степени, но при этом так и норовит выпасть из реальности на изнанку. Туда, где время течет слишком быстро, по улицам расхаживают несбыточные желания и раздается скрип-вой спигелов. Все началось с того, что он взял в руки дневники Вилада Нордау. Дважды Джима затягивало в Пустые Зеркала, когда он смотрел на странный рисунок круга с кляксой. Да, Нордау был оракулом, ученым, изучающим магические аспекты мира, но если бы каждый, кто видел этот рисунок, исчезал на просторах Зеркал, эти дневники давно бы уже убрали из общего доступа. Да и сегодня утром Джим уж точно не смотрел ни на какие круги. Он просто разговаривал с Норой, и его скрутило.
И как же теперь быть? Предположим, они посетят богадельню и, возможно, даже что-то узнают, но что дальше? Спать тоже придется под наблюдением Клайда? А когда будет спать сам Безгрешный? Да еще и Нора… как она смогла остановить утреннее падение Джима, если она сама не одаренная?
Теперь, когда Джим узнал, что его учитель когда-то был таким же несчастным одиноким человеком, потерявшим всю семью, он не мог избавиться от щемящего чувства несправедливости. Получается, Ник выбрал его не за таланты и целеустремленность. Он его просто пожалел. Увидел в вечно хмуром Джиме Беккете самого себя в молодости и позволил себе дать ему нечто большее. Избавить от одиночества. А когда узнал, что умирает, решил дать своему преемнику шанс, которым сам не воспользовался.
Или не хотел воспользоваться, кто знает. Может быть, боялся. Или просто смирился с судьбой. Теперь уже и не узнаешь. Жаль, что учитель не смог решиться поговорить с Джимом откровенно.
А это значит, что у Джима теперь есть еще одна цель: он должен найти того, кто уничтожил не только его семью, но и семью Николаса Аймонса. И пусть мертвым все равно, Джим еще жив. И этого достаточно…
Пока они доехали, на улице окончательно стемнело, а ветер стал еще злей. Судя по всему, завтра можно ожидать сильное похолодание. А возможно, и снегопад. Улицы Оршена очистятся, станут абсолютно белыми, и будет казаться, что в этом мире стало чуточку светлей.
Клайд заплатил вознице и попросил его подождать их возвращения. Парень не возражал. Он перестал скрывать очевидное и теперь смотрел на Безгрешного так, будто тот в одночасье превратился в самого Истинного Бога.
– Что мы здесь делаем? – когда они отошли на приличное расстояние, поинтересовался Клайд.