Получилось же!
Получилось.
Лерис протолкался через толпу.
— Дэй, всё замечательно! Для первого раза — очень неплохо. И как ты ножны отшвырнул — здорово. Удачно сымпровизировал. Символично.
Я рассмеялся.
— Какая импровизация? Эта штука застряла, — я протянул меч рукоятью вперёд, — Ох, надо бы переодеться и шмотки вам вернуть.
— Не надо, не оставлять же тебя на карнавале без костюма. Помнишь, что я говорил? Духова Ночь только раз в году.
И была ночь, и был огонь. Летели сквозь темноту фонари, рвалась в небо музыка — и живая, и из выставленных в окна колонок. У торговцев можно было купить дешёвое вино. Пузатые бутылки лежали в уличных холодильниках вроде тех, в которых обычно держат мороженое, их откупоривали и наполняли тонкие пластиковые стаканы.
— Позволите украсть у судьбы поцелуй? — девушка тоже была похожа на язычок пламени. Алоё лёгкое платье, грива медно — рыжих кудрей. Синие глаза в прорезях чёрной полумаски.
— Судьба сегодня милосердна, — я обнял девушку за талию и поцеловал. Её дыхание пахло вином. Тонкие горячие руки легли мне на плечи, она потянула меня в толпу танцующих.
Остальное рассыпалось осколками витража. Помню, как летели в лицо её огненные волосы, как закладывало уши от ревущей музыки, как жгло губы вино.
В эту ночь города не существовало, мир был соткан только из темноты и огня. Улицы обрывались в вечность.
Помню, как свернул во двор — колодец вместе с несколькими ряжеными парнями и девушками. Почему‑то запомнился Снежный Демон — маска, полностью скрывающая лицо, длинные выбеленные волосы и свободное одеяние, даже непонятно, какого пола это существо — и Охотник в зелёном и с луком за спиной. На стаканы всем было уже наплевать, бутылка шла по рукам.
— Интересно, не целую ли я духа? — промурлыкала рыжая девушка, прильнув ко мне. Та, с которой я танцевал? Нет, не та — у этой серебристое платье и такая же маска.
— О чём это ты?
Вся компания залилась дружным смехом.
— Ты вообще, что ли, не в курсе, что это такое — Ночь Духов? Это единственная ночь, когда демоны и духи покидают Иной мир и бродят по земле, — снисходительно пояснил Охотник, — Чтобы уберечься от них, люди придумали маски, но Иным забава так понравилась, что они тоже спрятались под масками. И с тех пор никто не знает, человека ли ты обнимаешь в танце в эту ночь.
— Ну что ж, угадай, — я склонился над девушкой, продолжая прерванный поцелуй, — Ну как?
— Демон! — её глаза в прорезях маски восторженно горели.
Кажется, я пьян. Но это не только и не столько от вина. Маска давала ощущение свободы, словно я на одну ночь превратился в существо без прошлого, без обязательств, даже без имени и возраста. Вот эта рыженькая, сколько ей? Шестнадцать? Семнадцать? Из какой она семьи? Прошлась бы она со мной под руку, познакомься мы на улице или в магазине? Без прошлого, без имени, без возраста, с кроваво — алым узором вместо лица… Действительно, демон.
Потом мы ещё пили и танцевали под несущуюся с улицы музыку. Опьяневшая рыжая цеплялась ослабевшими пальцами за мой плащ и клялась разыскать меня в Ином мире.
А потом всё кончилось. Ноги сами вынесли меня на Круглую площадь. Опустевший помост, растоптанные многими ногами конфетти, оборванная перетяжка… Я взглянул на небо: до рассвета ещё пара часов, ветер пригнал откуда‑то дождевые тучи. На булыжную мостовую упали первые капли. Я сорвал маску и запрокинул голову, подставляя лицо дождю. Дождинки путались в волосах, скользили по разгорячённой коже. Как первые робкие звуки перед началом мелодии. Когда же, когда… Хлынул ливень, за доли секунды смыв остатки грима и промочив меня насквозь.
Это было правильно, справедливо.
Если огонь не потушить, начнётся пожар.
Дом встретил меня тишиной. Конечно, под утро все попадали замертво. Ключ у меня был, я тихо, не зажигая света, прошёл в ванную, где развесил одежду просушиться. Верну мокрую или мятую — Аннабель меня убьёт. На ощупь нашёл на раскладушке джинсы и футболку. Спать не хотелось совершенно. Возможно, я об этом довольно скоро пожалею, но как заснуть после такой ночи?
Ушёл на кухню, чтоб никого не разбудить, поставил чайник. Довольно скоро из комнаты выполз заспанный Конрад.
— О, Дэй! Уже проснулся?
— Ещё не ложился.
— Ааа… Может, я тогда порисую?
— Почему бы и нет?
— Тогда допивай чай, и пошли в студию.
— Хочешь взглянуть?
— Ну давай.
Это был какой‑то стихийный дух. Или ещё кто‑то из мифологии. Он сидел у входа в пещеру, за ним стеной стоял дождь. Тёмно — зелёная плеть вьюна спускалась с большого камня ему на плечо.
— Что, залюбовался? — Мередит взлохматила мне волосы, — Смотри не влюбись.
— Не получится. Это уже не я. С меня рисовали, но всё это мне не принадлежит. Хотя получилось красиво. Очень.
— Раз так, предлагаю отметить, — улыбнулась художница, — Но только чаем, господа, сколько можно алкоголь глушить?
— О — ох, — притворно вздохнул Конрад.
— Я испеку торт, — утешила женщина.
Это был, как я помню, последний наш большой праздник. Куча гостей и аромат какого‑то экзотического чая, смешавшийся с запахом сигарет. Торт — огромный, шоколадный — я радовался как ребёнок, помогая Мередит его готовить. Последний наш большой праздник… Последний не потому, что они больше не собирались. Потому что я ушёл.
Не помню, почему.
Кажется, так было надо.
Теперь.
Я цепей не прошу — её руки сильней…
Джем
Рин.
…Попадаются иногда в мире такие места… Не то чтобы нехорошие. Просто ты сразу понимаешь, что человеку они не принадлежат, хоть ты тресни. Не совсем имеющие отношение к нашей реальности, что ли.
Вот и коттеджный посёлок этот из таких, нюхом чую. Где‑то со середины задания.
Я неспешно двигаюсь по второму этажу некогда шикарного загородного особняка. Хотя почему некогда?
Фасад пока не настолько облупился, чтобы превратить здание в неопознанную хибару. Под ногами — пыльный, но всё‑таки паркет. Стекла в окнах целы. Окраинные дома посёлка разграбили мародёры, а эти не рискнули. Останков мы не находили — хозяева этих домиков сбежали первыми. Вопрос только — куда? Сложно бежать от пожара, если горит весь мир.
Если бы не пыль и запустение, можно было бы подумать, что здешние обитатели вышли и сейчас вернутся.
В предыдущем особняке я видела комнату молодой женщины. В небрежно брошенном на кровать куске ткани опознала алое вечернее платье. Главное — не задумываться о том, что стало с его хозяйкой. Не из сентиментальности, нет. Мне не нужно чужое, давно сгоревшее и подёрнувшееся пеплом прошлое.
Будь моя воля, я бы ничего не брала из покинутых зданий — разве что книги или оружие. Но мы только — только начали восстанавливать промышленность — и зачастую у нас нет выбора. Подозрительно хорошо сохранившиеся вещи летят в огонь — одним демонам известно, что можно прихватить вместе с таким подарком из прошлого.