Джем
Рин.
— Зачистка проведена успешно, — Дэй стоит перед полковничьим столом, отчитываясь на правах старшего нашей двойки, — Территория вполне пригодна для заселения и восстановления производства. На первых порах я бы предложил усилить патрули, пока народ не обживётся.
Нет, всё‑таки докладывать так, как велит устав, он никогда не научится. Да и выправка у него явно не та. Не то чтобы кто‑то требовал, просто я не раз замечала, как наши офицеры иногда переглядываются с удручённым видом. Нелегко им к такому привыкнуть. И на что хочешь спорю — Дэй тоже замечает. Но останавливаться явно не собирается. Полковник — полуседой человек с почти квадратными плечами — задумчиво кивает.
— Надо отметить на карте районы, где необходимо восстановление городских коммуникаций. Отдохнете — займетесь.
— Да, конечно.
И опять — безупречно вежливо и точно, но совершенно не так, как следовало бы отвечать в армии. Впрочем, мы и не в армии. Да, на Базе заправляют всем военные — без их опыта у нас никогда бы не получилось удержать от развала остатки страны, но назвать её военной организацией было бы перебором. Просто люди, которые в самом начале череды катастроф решили делать что‑то не только для себя, но и для других.
— Можете идти.
Мы выходим за дверь, спускаемся вниз и с облегчением плюхаемся на ступени крыльца. Интересно, чего больше хочется — в душ или спать? Впрочем, если остаются силы расставлять приоритеты, значит, не настолько вымотались. Значит, в душ.
— Рин, здорово! — слышу я голос Стэна, но его тяжёлая загорелая рука хлопает по плечу не меня, а Дэя, — Ох, прости. Со спины я вас всегда путаю.
Это дежурная шутка. Длинноволосый парень и раньше выглядел с точки зрения большинства странновато, что уж говорить теперь. А причёски у нас действительно одинаковые. Косы.
— Да ради всего святого, путай на здоровье, — ухмыляется Дэй, — Я просто буду знать, когда меня вдруг обнимут сзади, что это попытка пристать к моей девушке. И приму меры.
Смеёмся. Даже удивительно, как был нам нужен этот смех после трёх дней нервного напряжения и сна в обнимку с оружием.
— Ну как, удачно сходили? — озабоченно спрашивает Стэн, — Чистый район?
— Чистый, — отзываюсь я, — Посёлок городского типа, если по старым картам смотреть. И даже почти целый. И ничего странного.
— Духи перекрёстков, — восхищённо произносит Стэн, — А ведь лет пять назад мы все здесь ютились, помнишь? А теперь и город восстановили, и электростанция у реки, и рабочий посёлок.
Надо будет у Стэна спросить как‑нибудь, что за духи такие. В нашей мифологии их нет, точно помню.
— Вы, кстати, домой собираетесь? Тут как раз машина в город идёт.
Блаженная сонливость тут же слетает с нас.
— И молчит!
Дэй сидит на кровати и расчёсывает влажные после душа волосы. Я не выдерживаю.
— Тебе помочь?
Он поднимает на меня взгляд. Сейчас, когда тугая коса расплетена, а камуфляж сменился джинсами и футболкой — потёртыми, выцветшими — ещё сильнее заметна инакость.
Золотисто — карие глаза миндалевидного разреза на слишком правильном и тонком лице. Смуглая кожа. Слишком плавные движения, гибкое, но отнюдь не хрупкое тело. Слишком… Этого не спрятать в толпе, не обезличить формой. Я хорошо это знаю. У меня такие же глаза.
— Ну помоги.
Дэй садится на пол у моих ног, позволяя возиться с умопомрачительной гривой цвета воронова крыла.
— О, уже до пояса отросли, — комментирую я. Расчёска легко скользит по тяжёлым прямым прядям. Медитативное занятие.
— А я говорил, что тебя догоню. Тем более что мне нравится…
Только я знаю, как хрупка может быть эта красота. Как грубеют руки от прикосновений к оружию, как чётко ложатся шрамы на кожу.
Я собираю его волосы в сложный узел и закалываю своими шпильками. Получается интересно.
— Эй, что ты там делаешь? — он резко оборачивается, и созданная с таким трудом причёска разваливается. Я даже не пытаюсь сдержать улыбку — всё равно не получится.
— Ах так, — дурашливое выражение лица Дэй безуспешно пытается превратить в строгое, — Ну держись.
После короткой борьбы на полу оказываемся уже мы оба. Я откидываюсь на спину с чувством выполненного долга. Сражалась до последнего. Дэй склоняется надо мной, чёрный водопад волос закрывает полмира. Я позволяю себе насладиться этим зрелищем. Словно отражение неожиданно обрело мужские черты. Нелепая шутка природы, создавшей двух идеально похожих существ. Иногда мне в голову приходит страшная мысль: сколько в этом самолюбования, а сколько истинных чувств?
Живут, правда, такие мысли недолго. До подставленного в бою плеча, до такого вот взгляда, до переплетённых пальцев.
Под утро нас разбудил стук в дверь. До телефонов в каждой квартире нам ещё далеко — они только в учреждениях, в штабах и на складах. До электрических звонков — тоже. С электричеством периодически бывают перебои, на ночь его вообще отключают, так что возле зеркала я всегда держу пару самодельных свечей и фонарик с комплектом батареек.
На пороге обнаружился знакомый шофёр с Базы.
— Привет, — я выглянула из‑за плеча Дэя, — Что‑то случилось?
— Ничего страшного, иначе бы подняли по тревоге, — вместо парня ответил Дэй, — Просто Джори срочно вызвали в госпиталь, и она не сможет поехать в Столицу за вакциной.
— И ехать придётся мне, так? — я оглянулась на собранные «тревожные рюкзаки» у стены — старые привычки отмирают медленно. Если честно, мы не слишком торопимся их изживать.
— Вам двоим, полковник сказал, — вмешался шофёр, — Без стрелка он машину не отпустит, а выходные потом догуляете.
Мы переглянулись.
— Ну что, пять минут на сборы?
Машина, которая должна была подбросить нас до Базы, оказалась перекрашенным в защитный цвет гражданским внедорожником. По дороге мне даже удалось немного подремать на плече у Дэя.
— Слышали, какой вам груз приготовили? — не здороваясь, спросил Стэн.
— Какой? — я ёжилась на утреннем холодке, мечтая поскорее заскочить в штаб, — Мы же за вакциной едем.
— Волчью тушку. Полковник связался с каким‑то светилом биологии, посылает ему для исследований.
— Сам связался? — присвистнул Дэй, — В лесу что‑то сдохло, однозначно.
Не любит полковник учёную братию. Подозреваю, где‑то в глубине души винит их в произошедших с планетой катаклизмах. Последний такой островок логичных объяснений для человека, представления о мире которого оказались вывернуты наизнанку.
— Так волк и сдох, — Стэн сегодня прямо‑таки неприлично весёлый, — Не без помощи автоматчиков, естественно.
— Меня больше волнует, как мы его повезём. Надеюсь, за двое суток он не разложится.
— И не встанет.
Я промолчала — в кладбищенских шуточках, которые так любят чистильщики, всегда ровно половина шутки. Всё остальное — вечное «а вдруг?». Да и некогда болтать, нас полковник ждёт.
— Особых инструкций, думаю, давать не стоит, — а полковник всё равно напряжён, хоть и задание почти пустяковое, — Где склад, на котором вам медикаменты получать, знаете. Поедете на столичной машине, чтоб порожняком её назад не гнать. Обратно — на нашем базовском грузовике, по времени как раз получится. Это — адрес учёного, которому нужно передать волка. Профессор Гаэнар, — на тоненькую пачку накладных для получения груза ложится листок с написанным от руки адресом, — Там домашний ещё указан, на случай, если в институте его не будет.
Гаэнар, Гаэнар… Не по его ли учебнику я к вступительному экзамену когда‑то готовилась? Ладно, спросим.
— Вы на тушку тоже документы заполните, — просит Дэй, — А то прицепятся на въезде в город.
— Ладно, будут, — полковник склоняется над отпечатанным на старенькой машинке бланком. Я, пытаясь окончательно проснуться, разглядываю висящие над его столом карту местности и план Базы.
База — настоящая крепость. Я помню, как укрепляли бетонный забор вокруг бывшей воинской части, как наматывали новые витки колючей проволоки. Над забором вознеслись вышки, на них — пулемёты. Все деревья вблизи вырублены, чтоб увеличить обзор. От Восточных ворот убегает широкая дорога. Асфальт кое — где потрескался, и сквозь него упрямо пробивается жухлая зелень. По этой дороге приходят грузовики из Столицы и других городов. На вылазки мы ходим через Западные, в них упирается утоптанная многими ногами тропа, спускающаяся через поле к реке.