руками, нагнулся, взревел. Я тем временем поднял телефон –
ни единой трещины – и треснул им громилу по затылку.
Раздался звон стекла. Трубке был конец. Кинг-Конг рухнул. Я
подобрал то, что осталось от моего телефона, и взглянул на
Катю.
- Я все равно возьму тебя за жопу.
- Он сумасшедший! – сказала Катя.
- По-моему, вы правы, - сказал Динамит, сдерживая смех.
Мы оба вышли на улицу, он жестом показал мне на Хаммер, протягивая мне ключи, потому-что давился от смеха. День
прожит не зря – подумал я и завел мотор этого монстра.
19
На другой день я тупо валялся на диване в своем
спортзале. Все начатое мною зашло в тупик. Ночь я почти не
спал, хотя и пробовать вырубиться от выпивки. Мне было
паршиво. Сосед этажом выше бил свою жену, слышны были
посудные дребезги, крики, укоры. Наконец, они
переключились на кошку и вскоре заткнулись.
Выпивка не принесла мне сна. Как я уже сказал, я тупо
валялся на диване. Я самый никчемный неудачник в мире.
Вокруг миллиарды женщин, но ни одна не постучит в мою
дверь. Почему? Я неудачник. Я тренер, который ничего не
способен решить, кроме того, какую группу мышц убиваем
сегодня, а какую потом. Все, на что я способен, прожив всю
жизнь. И вдруг меня осенило! Я даже подскочил.
Турчинский продал Чепурной страховку!!! Они застраховали
жизнь Артема! Теперь они его уберут. И никто не найдет
виновного, ведь он как бы умер 12 лет назад. Гениально. Вот
что они затеяли! Я держал их за яйца. То есть, за яйца я
держал Динамита, а Катю… ну, ее я возьму за жопу. Артему
Чепурному грозит опасность. А Черной Невесте нужен
Динамит. И Вика до сих пор не привезла свою Лену. Но я
чувствовал, что все ниточки сходятся в моих руках. Я
вытащил свой 5s. Потом положил его на стойку. Кому это к
чертям я собрался звонить? Он даже не включался. Артем
Чепурной влип жестко. Надо было подумать. Я попробовал.
Вялая муха ползала по стойке. Я попробовал прихлопнуть ее
ладонью. Промахнулся. Неудачный день. И неделя. И месяц.
И год. И жизнь. Будь она проклята.
Я снова привалился на диван. Рождаешься, чтобы умереть.
Рождаешься, чтобы жить как крыса в лабиринте. Где
хористки? Почему такое чувство, будто я на собственных
похоронах? Дверь распахнулась. На пороге стоял Динамит.
20
- Ты, - сказал я, - я знал, что придешь.
- Знакомая песня, - ответил он.
- Ты никогда не стучишься?
- Иногда, - сказал он, - не возражаешь, если сяду?
- Давай, только к делу.
Он открыл мой самый важный ящик в столе, где лежал
пистолет, виски во фляжке, подаренные клиентками когда-то
сигары. Он взял коробку, вынул сигару, снял наклейку, откусил кончик, взял зажигалку, закурил, выдул роскошный
султан дыма. Он смотрелся как надо.
- Знаешь, эти штуки продают.
- А что не продают?
- Воздух. Но скоро начнут. Так зачем же ты зашел?
- Понимаешь, дружище…
- Не тяни кота за хвост.
- Ну ладно, ладно… Значит так… Динамит положил ноги на
мой стол.
- Красивые на тебе туфли, - сказал я, - где покупал?
- Да какая к черту разница? Он снова выдул дым.
- Ты тут зачем? – спросил я.
- Хороший вопрос, - ответил Динамит, - он гремит из века в
век.
- Гремит?
- Да не придирайся ты к словам. Ведешь себя как человек с
несчастным детством.
Я зевнул.
- Значит так… Ты сидишь в глубокой жопе как минимум по
двум косякам. Взлом и проникновение. Нападение и
избиение.
- Что?
- А то, что Боря теперь со сломанным носом и смещением
шейных позвонков. Профнепригоден как охранник. Но
возможно, он еще сможет пойти в камеди-клаб.
- Или в Большие Гонки?
- Нам известно местонахождение преступника, осуществившего взлом и нападение.
- И?
- И возможно, об этом сообщат полиции.
- У тебя есть улики?
- Три свидетеля.
- О-о, куча.
Динамит спустил ноги на пол и, навалившись на стол всем
телом, заглянул мне в глаза.
- Рудин, мне нужно в долг 10 кило рублей.
- Я понял. Понял! Шантаж! Сволочь! Шантажист!
- Не шантажирую, успокойся. В долг прошу 10 кусков. В
долг, понимаешь?
- В долг? А у тебя есть гарантии?
- Откуда им взяться?
- Ах ты слизняк! Думаешь, я лох, и проглочу это от тебя?
Я двинулся на него.
- Боря! – крикнул вдруг он, - Пора!
Дверь открылась, и вошел мой старый друг Боря.
- Привет, Рудин, - сказал он, и его голос был немного
гнусавым из-за заклеенного носа. Но меньше он из-за этого
не стал ни на грамм. Я в жизни таких громадин не видал.
Я зашел за стойку, вынул из ящика травмат. Навел на него.
- Сынок, - сказал я ему, - эта штука может остановить