– Я бы хотел его услышать, – вдруг серьезно произносит Эрик и берет мои руки в свои.
– Извини, – лишь губами. – Но я не могу.
И, высвободившись из его ладоней, поясняю:
«Он навсегда останется покореженным. И я не хочу, чтобы люди слышали меня такой».
– Ты поэтому всегда что-то носишь на шее?
Мне нравится его прямолинейность, поэтому и ответ я даю максимально честный:
«Да. Поверь, у меня там такой узор из швов, что никому не захочется разглядывать».
Не то чтобы эти шрамы сильно меня заботили. Да, они уродливы, но я никогда особо не старалась их скрывать. Хотя сейчас на мне сразу два чокера. А всего их у меня двенадцать, под любой цвет и стиль одежды. Когда все случилось, мама купила мне несколько свитеров с горлом и четыре платка на зиму. Кажется, ее мои шрамы смущали даже больше, чем меня саму. Я повесила их в шкаф, но так как большую часть года в Вирджинии стоит атомная жара, решила, что все-таки чокер – лучший вариант.
– Можно? – спрашивает Эрик. Его рука тянется в мою сторону, и я отклоняюсь.
«Нет, извини».
На такой уровень близости я пока перейти не в состоянии. Как будто Эрик сделал шаг ко мне, а я – два от него.
– Это ты меня извини, – тушуется он. – Зря я так сразу.
«Все нормально. Думаю, стоит сначала узнать друг друга поближе, прежде чем заниматься столь интимными вещами», – шучу я, разбивая повисшую между нами неловкость.
– А вот это мне нравится, – смеется Эрик, подавая мне руку. И мы, болтая о всякой ерунде, встречаем закат в Вильямсбурге на лавочке – возможно, ровеснице самого города.
Когда поздним вечером его машина останавливается напротив моего дома, мы оба замолкаем и какое-то время просто сидим в темноте и тишине.
«Спасибо за компанию, – благодарю я от души. Показываю на пакет из закусочной, – И за еду».
Никто и никогда, кроме родителей – ну, и Тобиаса, вынужденно, – не угощал меня ужином, пусть даже это всего лишь картошка фри и кола.
– Я провожу, – говорит Эрик, явно не желая прощаться в машине.
Я киваю, хотя сама, медленно вылезая со своей стороны, думаю, что было бы куда лучше просто помахать друг другу, бросить «увидимся в школе» и закрыть дверь. Мы подходим к моему дому.
– Ну что, до завтра?
Эрик пристально, но с ноткой сомнения смотрит мне в глаза и как будто хочет склониться ко мне, поцеловать, но так и не решается. Поэтому я сама делаю шаг назад, расставляя все точки над «i». Пусть пока будет так.
«До завтра, – улыбаюсь, глядя на часы, и, не сдержавшись, добавляю: – Ты еще успеешь вырезать пару тыкв».
«И ограбить пару домов на конфеты», – со смехом добавляет он, отступая к машине спиной вперед и салютуя на прощание.
Я жду, пока автомобиль тронется с места, и только потом закрываю дверь. Пару секунд стою, не двигаясь, но ловлю себя на том, что невольно улыбаюсь.
Над презентацией я засиживаюсь до глубокой ночи – пока ровно в двенадцать на телефон не приходит сообщение от Ив: «С днем рождения, детка!»
Вот уже несколько лет подряд она поздравляет меня самой первой. Хорошо хоть не стучит посреди ночи в окно, как три года назад, когда решила сделать сюрприз. У мамы тогда едва не случился приступ. С тех пор она Иви недолюбливает – по ее мнению, приличные девочки по ночам в чужие дома не залезают. Ив же считает, что мама до сих пор слишком меня контролирует. А я думаю, что они обе правы. Поэтому не перечу маме, но при любой возможности сбегаю с ночевкой к Ив. Ведь только у нее мы можем восседать на кровати с печеньем, мороженым и даже чипсами прямо из пакета, и никто не скажет, что мы срач разводим. Родители Иви никогда без стука к ней не заглядывают, а из соседней комнаты не орет панк-рок. Вот он, настоящий уголок американской свободы!
«Готова получить свой подарок?» – пишет она.
«Только не говори, что это!»
«Уверена?» Я буквально вижу, как она довольно ухмыляется.
«Да, все. Хватит меня дразнить!»
Выключив свет, я засыпаю в предвкушении.
***
Сегодняшнее утро начинается так же, как и сотни предыдущих, но стоит зайти в школу, я получаю наводку от подруги: «Не забыла? Твой сюрприз уже ждет!» Улыбаясь во все тридцать два, пишу: «И где же он?»
«Ближе, чем ты думаешь. Подними взгляд…» – и улыбающийся смайлик в конце.