– Эй, мы в разных командах, не забыл?
Я ухмыляюсь, пятясь прочь. На голове у меня все еще бейсболка Августа, надетая задом наперед. Так она мне идет даже больше.
– Тогда беги. – Он улыбается, произнося фразу, уже привычную, но в какой-то момент ставшую для нас особенной, чем-то, принадлежащим только нам. – Даю тебе фору в минуту, а потом пеняй на себя.
И я действительно бегу.
Обычно нас семеро. Четверо девчонок и трое парней. Сегодняшнее место сбора – дом Сальмы, и когда я наконец туда добираюсь, мне выпадает жребий быть хранителем. Это очень важная роль, потому что именно хранитель отвечает за карту, а пока ее не найдут, игра продолжается. Мы склоняемся друг к другу, как игроки команды перед матчем, обсуждая план.
– Мальчишек сегодня будет вдвое больше, чем нас, – говорит Сальма, намекая, что стоит отдать карту ей. Ведь этот район она знает лучше.
– Я не подведу, – уверенно отвечаю я, вскидывая подбородок.
– Уж постарайся. В прошлый раз мы победили лишь благодаря моей хитрости, – раздуваясь от гордости, добавляет она. – Если проиграешь, больше на роль хранителя не рассчитывай.
– Это вызов?
– Может, и так.
Вот же гадина. Она давно планирует сместить меня с позиции лидера.
– Идет! – Мы пожимаем руки и расходимся в разные стороны.
Мальчишки и правда играют отлично. Им удается разделиться на две команды – и уже через полчаса почти все девчонки выведены из строя. Последняя, кого ловят, – сама Сальма. Я вижу ее сквозь метровый штакетник – ограждение для кустов аронии. Так ей и надо! Осторожно покидаю укрытие и ныряю в проулок между домами, но попадаю в тупик. Проблема в том, что игра ограничена несколькими кварталами и прятаться здесь особо негде. Нужно найти укрытие, но стоит об этом подумать, как за спиной раздается знакомый голос.
– Так и знал, что ты тут.
Оборачиваюсь. Август стоит позади, победно улыбаясь.
– Даже я сама еще десять минут назад не подозревала, что побегу сюда.
– Просто я так хорошо тебя знаю, что могу угадывать твои мысли прежде, чем они придут тебе в голову.
Мы смотрим друг на друга. Сегодня я – главная из принцесс. Потому что карта спрятана у меня. И Август это знает.
– Отпусти меня, – прошу, хотя это против правил. И улыбаюсь ему краешками губ.
– С чего вдруг?
Он подходит ближе, протягивает руку и дергает за шнурки на моей кофте. В его глазах мелькает что-то похожее на то, как Тобиас смотрел на Джей-Джей.
– Ради нашей дружбы, – шепчу я. – Ну и потому что Сальма та ещё стерва и я очень не хочу ей проиграть.
Вдалеке слышатся голоса. Остальные уже близко. Я оглядываясь по сторонам, но бежать некуда, и вдруг Август тянет меня за руку.
– Сюда.
Он тащит меня к старому кинотеатру, боковая сторона которого заросла виноградом, и раздвигает лозы. В стене тут есть выступ, и, если встать аккуратно, за плотной зеленью нас никто не увидит. Почему мне самой это не пришло в голову? Август помогает мне подняться и ныряет следом. Мы встаем плечом к плечу, и не дыша замираем. Листья слегка шумят, потревоженные ветром. Наши руки соприкасаются кончиками пальцев. В эту секунду я думаю: а что будет, если… взять Августа за руку? От этой мысли внутри появляется странный трепет.
– Она пошла сюда!
Там, где мы только что стояли, появляются мальчишки.
– О’Доннел должен был за ней следить. И где он сам?
Мне до невозможности смешно, и я, пытаясь сдержаться, закрываю рот рукой.
– Тише, – шипит Август, но от этого лишь сильнее хочется смеяться.
Мальчишки разделяются, убегая проверять остальные закоулки, а я вдруг чувствую, что теряю равновесие. Сначала кажется – из-за смеха, но потом понимаю, что выступ подо мной трескается и крошится.
– Август, – почти беззвучно шепчу я, хватаясь за лозы, и те протестующе трещат под моим весом.
Зажмуриваюсь, чувствуя, что сейчас упаду. Мамочки! Но Август вдруг хватает меня и тянет к себе, разворачивая. Теперь мы, как две половинки «Орео», склеенные друг с другом. Стоим на одном выступе: его нога, моя нога, потом снова его и опять моя. Я вижу его губы, чуть приоткрытые, и почему-то краснею. В этом году мальчишки начали расти с космической скоростью, так что теперь он выше меня. И сильнее.
Один из «пиратов» возвращается, услышав шум. Я не дышу. Видно ли нас теперь? Вдруг моя спина или волосы просвечивают сквозь виноград?
– Придвинься ближе, – шепчет Август, сильнее вжимаясь лопатками в стену и крепче обнимая меня. Этот момент совпадает с трепетным прикосновением его губ к моему виску, прямо над ухом. Я вся сжимаюсь от мурашек и дрожи, вдруг оглушительно рвущихся на свободу. От всплеска эмоций, сама не понимаю, каких именно. И почему-то кажется, Август чувствует то же.