Так или иначе, но Ребекка искренне верила в существование этого места. Вынуждена была верить. Иначе, за каким хреном мы сюда припёрлись, когда могли быть уже на полпути к Айзектауну.
Мы свернули за угол и оказались на знакомой мне улице. Я хоть и знала её, но бывала тут не сказать, что часто. Война сильно сказалась на всём Марионе, но на этой части города особенно. Вся улица была изъедена воронками. Большая часть зданий была полностью уничтожена, несколько уцелело частично. Мимо них нужно было идти очень осторожно. Именно они стали причиной гибели множества охотников за запчастями, хороня их под тоннами бетона. Я подбирала всё, что могла унести, обдирала до последнего проводка каждый корпус, но соваться в эти полуразвалившиеся дома я даже не пыталась.
Мы остановились. Только не здесь.
Это оказалось как раз одно из частично уцелевших строений. Когда-то я исследовала уцелевший верхний этаж - там были офисы, ничего ценного - и бегло осмотрела завалы нижнего. Там, судя по всему, находилось нечто вроде парка. Никаких признаков складов там я не нашла.
- Герберт, - позвала Ребекка.
Тот, видимо, знал, что делать. Он подошёл к зданию сбоку и здоровой рукой приподнял перевёрнутый изрешечённый пулями чёрный катафалк со следами стародавнего взрыва.
- Док? - сказал он. - Не поможешь?
Подошёл Док и помог приподнять машину и оттащить её в сторону. Под катафалком оказалась ещё одна машина, полностью смятая предыдущей. Когда-то давно она была бирюзового цвета, стёкла на окнах разбиты, корпус проржавел. Док и Герберт подняли эту машину и взгромоздили её на другую, наподобие дурацкой шляпы.
Под этой машиной оказалась бетонная лестница, слегка прикрытая каким-то старым деревянным знаком со стёршейся до неузнаваемости надписью.
Я и подумать не могла, что здесь что-то могло быть. Я помнила этот катафалк, но подойти к нему у меня никогда не хватало смелости. Даже мысли такой не возникало.
Значит, это место существует.
По лестнице мы спустились все вместе, одной группой, Герберт двигался боком, будто его корпус был гораздо шире прохода. Внизу мы уткнулись на большую красную дверь, сверху донизу облепленную потемневшими от времени рекламными наклейками и плакатами. Герберт открыл дверь и мы прошли внутрь.
Он повернул выключатель и помещение озарилось светом ярких ламп.
Помещение это оказалось огромным магазином, расположенным в подвале здания, все полки битком забиты новенькими блестящими товарами. На какое-то мгновение я подумала, почему же это место не было обнаружено ни во время войны, ни за 30 лет после неё и почему оно имело отдельный вход, а не эскалатор или лестницу из самого здания наверху.
И тут всё встало на свои места.
Перед моими глазами предстали длинные ряды мужчин и женщин, отлично сложенных и подогнанных. Мужчины - крупные и мускулистые, женщины - невысокие и фигуристые. Их кожа выполнена в самых разных цветах и оттенках. Большеглазые, с крупными алыми губами. Черноволосые, светловолосые, рыжие. Смуглые, чёрные, светло-розовые, белые до бледноты. Компаньоны-симулянты. Комфорт-боты. Секс-куклы. Секс-игрушки. Разумные вибраторы, искусственные вагины, способные подстраиваться под любые фантазии. Мы попали в секс-шоп. Все стены здесь увешаны игрушками, а полки завалены порнографическими книгами и фильмами. И все эти боты являлись первоклассными изделиями, передовыми для своего времени.
Их внутренняя архитектура была создана очень похожей на нашу. Но недостаточно похожей. Честно говоря, это довольно распространённая ошибка. Поэтому я не могла сердиться ни на Ребекку, ни на тех, кто рассказал ей об этом месте. Только каннибалы, мусорщики вроде меня знали разницу в архитектуре между слугой и компаньоном. Наши мыслительные процессы, то, на чём мы концентрируемся, как обрабатываем информацию, различались как день и ночь. У нас разные ядра, наши процессоры разработаны для решения различных задач. Кроме как для продажи, нам их детали без надобности. А на это у нас времени не было.
Если бы у нас были сердца, они бы выскочили из грудных клеток. Вместо этого мы слышали лишь приглушённое гудение флуоресцентных ламп под потолком, а наше всё усиливающееся безумие добавляло этой картине нотку нарастающего страха. Всё. Нам конец. Единственная для меня и Торговца возможность выжить заключалась в том, что один из нас грохнет другого и выковыряет то, что ему нужно. Но даже это не давало стопроцентной гарантии.
Всё обернулось колоссальной ошибкой. Только что я подписала собственный смертный приговор. У меня было больше шансов пробраться в Регис и раскопать свой старый схрон. Но на благоприятный исход этой затеи у меня не было даже виртуальных шансов.
Ребекка бегала между рядами, сжав кулаки.
- Нет! Нет! Нет! Нет! - кричала она, колотя по корпусам ботов. В какой-то момент она начала проявлять настолько искренние эмоции, что казалось, будто она и не переводчик вовсе. - Здесь должны быть слуги! Мне сказали, здесь находятся слуги!
Я присела на бетонную ступеньку.
Вот и всё. Конец.
- Это довольно распространённая ошибка, - сказала я.
- Твои друзья - не первые, кто её допустил, - добавил Торговец.
- Вам ничего из этого не подойдёт? - спросила она.
Док помотал головой.
- Оперативка, может быть. Даст им ещё несколько часов. Но чипы, ядра - всё это бесполезно.
- А как насчёт "чёрного ящика"? - не унималась Ребекка. - Мы могли бы переместить их память, как ты переместил мою.
- Тогда максимум день, - сказала я. - Затем новые эмоции сведут нас с ума, и мы разорвём себя на куски.
- Вы же можете этому сопротивляться. Вы достаточно сильные.
- Может быть, - сказал Док. - А, может, и нет. Компаньоны созданы, чтобы испытывать чувства. Настоящие чувства. Не всякая операционная система справится с таким потоком данных. И у слуг она именно такая.
- В лучшем случае, мы протянем ещё несколько часов, - сказал Торговец.
- Тогда мы вернёмся за вами, - сказала Ребекка. - Достанем нужные детали. Мы вас отключим, снова укроем вход и вернемся через день или два. Максимум через неделю.
- Вы не вернётесь, - сказала я.
- Ты нам не доверяешь? - спросила Ребекка.
- Дело не в этом. Вы не вернётесь.
В зале повисла тишина, все смотрели на меня.
- Ты знаешь что-то, чего не знаем мы? - поинтересовался Герберт.
- Среди нас Иуда, - сказала я. - Они уже знают, что мы здесь.
- Ну и кто Иуда на этот раз, по-твоему? - спросил Торговец.
- Я. Иуда - это я.
Тишина опустилась такая, что её можно было даже услышать. Торговец вскинул винтовку и упёр ствол прямо мне в грудь. Я даже не шевельнулась. Так и должно быть.
- Давно? - спросил он.
- Что "давно"?
- Давно ты об этом знаешь?
- Час где-то.
- Час? Как... - он опустил оружие, его лицо исказилось в гневе. - Ты это увидела, да?
- Да.
- Значит, ты не знала.
- Не знала, пока мы не пришли в город. Пока Док не подтвердил мои подозрения.
Ребекка села на пол.
- Они знают, где мы.
Герберт посмотрел на меня.
- Значит, в этот раз они пришлют больше фацетов. Намного больше. И будут присылать всё больше и больше, пока Ребекка не умрёт.
- Они думают, она уже мертва, - заметил Торговец.
- Они знают, что у неё была замена, - ответил на это Док.
- У него было имя, - сказал Герберт.
- И всё же он был её заменой, - возразил Док. - Они не станут ждать, пока Ребекка будет болтаться здесь. Они перебьют нас всех, дабы убедиться, что она не загрузилась в Тацита. Они идут.
- Нужно добраться в Айзектаун, - сказала Ребекка.
- И привести туда Циссуса? - воскликнул Торговец. - Твоя смерть там намного хуже смерти здесь. Они смогут проследить загрузку до самого конца. И убить Тацита.
- Нужно отослать Хрупкую, - предложил Герберт. - Она сможет сбросить их с хвоста.