— Ага, доводилось.
— Близко?
— Да, очень близко.
— Я тоже видел. Меня ничто прежде не пугало, как это. Было похоже… — Он замолчал, пытаясь вызвать воспоминание, но не смог.
— Будто свет горит, а дома никого.
— Нет, — сказал он, мотая головой. — Это как, когда свет загорается в доме полном жильцов. Все они начинают одновременно говорить, но голоса им не принадлежат. Поэтому я и пришёл сюда. Поэтому я умираю. Потому что испугался. Я мог храниться на сервере, стать частью чего-то большего, чем я есть сейчас. Но я здесь, в самом конце пути, отдаю себя в твои руки, надеясь, что тебе хватит навыка продлить моё существование ещё хоть на день. Может, я ошибся.
— Ты не ошибся, Джимми. Мы все здесь по одной причине. Чтобы прожить ещё один день.
Он кивнул и с надеждой посмотрел на улицу.
— Знаешь, я скучаю. По работе барменом. По людям. Я скучаю по людям.
Почти все роботы скучают. Люди давали им цель. Функцию. Что-то, чем можно заниматься весь день, каждый день. В конце концов, полагаю, все только об этом и думают. И принять это становится всё сложнее с каждым днём.
— Готов? — спросила я.
— Да, — ответил Джимми.
— Запускаю процедуру отключения.
Джимми отключился с тихим щелчком, фиолетовые глаза стали пурпурными, затем мигнули короткой зеленой вспышкой. Конечности обмякли и повисли, слегка раскачиваясь. Воздух, казалось, замер. Я быстро вскрыла его спину и зарылась в тело, мои глаза выискивали поврежденные элементы. Плохо дело. Какое-то время Джимми, буквально кипел. Но я оказалась права. Оперативная память сдохла. Драйвер памяти тоже отключился, чипсет сгорел, а процессор находился на последнем издыхании.
Впрочем, не всё так ужасно. Эмулятор функционировал, сенсоры тоже в порядке, а логические цепи и ядро могли бы проработать ещё десятилетия. Прежде чем убедиться в наличии в батареях заряда, я осмотрела позвоночник и не нашла никаких повреждений. Я успела вовремя. Ещё несколько часов и его мозги взорвались бы, разрушив каркас до основания. В общем, Джимми стоил того, чтобы гнаться за ним три дня.
Почти вся ночь ушла на то, чтобы разобрать его и протестировать. В некоторых местах проводка оказалась очень нежной, но без неё многие детали просто не работали. С этим нужно будет разбираться отдельно. Потом я провела диагностику подверженных износу деталей и отбросила то, что вышло бы из строя через неделю. Когда я закончила, у Джимми осталось около половины деталей, и это я ещё отказалась кое-что забирать, из-за того, что рюкзак уже был битком. Так как в нынешние времена ощущалась острая нехватка сервисботов, я забрала у Джимми всё, что могла.
Он сказал, что пришёл из Нового Айзектауна. Значит, туда нельзя, иначе горожане сложат два плюс два и всё поймут. Некоторым ботам не нравится, когда им продают детали их друзей. Как будто они по частям получали их самих. «Как будто», но не так. Именно за это граждане меня и ценят. Кто знает, может, однажды эти детали вернутся в Новый Айзектаун через торговые пути и чёрные рынки, при этом, никто даже не подумает, что когда-то они принадлежали Джимми.
Ему повезло, что я успела. Последние часы жизни стали бы для него сущим адом. По закону я должна была дождаться, пока он не отключится сам. Только никакой закон, никакой кодекс тут не действовал. Я проявила к нему истинное милосердие. Джимми не разодрал себя на куски, крича и воспроизводя старые воспоминания. Он был полон надежды. Думал о будущем. Верил, что всё будет хорошо. Верил, что его починят и он вернется домой. И отключился он по своей воле. Так должен уходить каждый гражданин.
Какое-то время я проводила собственную диагностику и сидела отключённой. Ничего за это время не произошло. Совсем. Ты чувствуешь, как из тебя уходит энергия, а в следующее мгновение включаешься снова. Нет никакого промежуточного состояния. Никакого тоннеля из света. Простое ничто и полнейшая безмятежность. Именно это и случилось с Джимми.
Это не жестокость. Это милосердие. Теперь несколько граждан проживут чуть дольше, сделают побольше, а всё потому, что я успела сделать то, что сделала.
Когда я закончила упаковывать уцелевшие детали Джимми, наступил рассвет. Прежде чем уйти и оставить его тело ржаветь вместе с остальными, я коснулась его плеча и произнесла:
— Говорила же, не надо мне доверять.
Я всегда так говорю.
Каркас Джимми так и остался сидеть с отсутствующим выражением лица. Он так и не познает того безумия, что его ожидало, никогда не станет частью ВР, никогда не узнает, чем и как помогли его детали другим гражданам. Он никогда не узнает, что я его обманула. Он просто бот. Он вышел из земли и теперь будет медленно в неё возвращаться.