Да, сверху обзор был лучше. Ленка лежала лицом вверх, придавленная куском колонны. Одна из арматурин впилась ей в шею, а из-под бетона сочилась кровь, смешиваясь с мусором и каменной пылью.
Не помню, как я слетела вниз и подскочила к подруге. Заткнула себе рот костяшками пальцев, чтобы не завопить. В глазах защипало, пришлось проморгаться.
— Лен? Мышь?
Это неправильно нахрен! Неправильно, что когда мы уже отвязались от жандармов, когда почти спаслись… Но Ленка лежала тихо, не шевелясь, и любой нормальный человек сказал бы: она мертва.
Мертва.
Совсем.
— Мышь…
Я осторожно сняла с её лица мембрану и снова замерла: Ленка улыбалась. Безмятежно так, счастливо. Сначала я глядела на неё тупым взглядом, а потом до меня дошло. Небо упало, и больше ей нечего было бояться. Она умерла спокойной.
— Мышь, блин…
Я села на ту колонну, которая её придавила. Всё. Теперь я совсем одна. Ну, если не считать той голубой штуковины над головой.
Интересно, Ленка успела увидать её перед смертью? Она вообще красивая, Мыши бы точно понравилась.
Почему-то ужасно хотелось верить, что успела. И улыбнулась не только потому, что насовсем избавилась от страха.
И что мне теперь делать?
Где-то за спиной раздался шорох и приглушённые проклятья. О, а вот и ответ на последний вопрос нашёлся.
Я всё-таки не одна.
Ничего, сейчас поправим.
Я чувствовала, как нехорошая, совсем новая для меня усмешка располовинивает мне лицо. У меня больше ничего нет. Ничего и никого. И страха тоже нет. Совсем. А прикольное всё-таки чувство — когда не боишься.
Когда всю жизнь чего-то боялась, избавиться от этого жутко. И жутко приятно, оказывается.
Теперь я точно знаю, что случается, когда падает небо. Ничего особенного. Просто над ним есть другое небо — повыше и покруче. И если ты выжил после падения небес…
Значит, ещё можешь драться.
Я встала и проверила индикатор — как герои в фильмах. Очень хорошо, жёлтый. Десяток выстрелов у меня точно есть.
Прорвёмся, Мышь!
Прорвёмся.
И я шагнула вперёд.