Даемиты, шипя, отступают.
Рейн мило улыбается им.
Она слышит, как двери тяжело отворяются, и когда искусственный свет с той стороны полосует ей спину, артефакт прекращает своё действие, и дампир, проморгавшись, быстро прыгает внутрь, падает на пол, отползая в сторону.
Даемиты успевают протиснуться вслед за ней.
========== Несправедливость. ==========
- Рейн! – Зигмунд, дежуривший здесь всё то время, что Рейн отсутствовала, быстро спускается с мостика, достаёт из кобуры пистолет и целится в монстров, что протискиваются в человеческий мир через дверную щель.
Солдаты открывают огонь по проклятым, не щадят патронов, не щадят никого: ни своих, ни чужих; включается сирена, и все остальные сбегаются на механический оглушающий зов. Рейн не может вступить в бой; странные видения сковывают её, она смотрит на то, как даемиты погибают под шквалом огня, как пули разрывают их в кровавое месиво; части тел демонов летят по сторонам.
- Закрывайте двери! Schneller! Schneller!
Приказ отдан; немецкие солдаты повинуются, закрывают проход, но даемиты всё пребывают, словно течь из ржавого крана: их много, но они умирают. Рейн просто смотрит на всё это и ни черта не верит в происходящее: ей кажется, что она ощущает себя на их месте, ощущает боль в каждой клетке своего тела, как ком подступает к горлу, как бьётся сердце… Она даже не замечает, как всё быстро заканчивается: как возле её ног, с гримасой немого страха лежит в луже собственной крови монстр, смотрящий на неё бездонными глазами, как Минс, прибежавшая, нахваливает подчинённых, как солдаты, матерясь, охреневают с того, что только что увидели…
Как рука Зигмунда ложится ей на плечо.
Рейн отпихивает от себя немца, а тот сгребает её в объятия, кричит, что всё закончилось, а дампир не слышит, всё пытается порезать его, видит в нём врага: перед глазами до сих пор стоит призрачный туман наваждений.
- Это я, Рейн! Это я! – кричит он, и дампир, проморгавшись, успокаивается. И расслабляется. Немец гладит её по волосам, шепчет, что всё хорошо, что всё закончено. Полукровка даже не соображает, когда Минс присаживается возле неё и забирает тот самый артефакт, как отдаёт его своим людям, а затем разворачивается и уходит, напоследок отдавая приказ, чтобы Рейн увели и привели в порядок.
- Ты хорошо постаралась, девочка.
А Рейн больно; она не понимает, что с ней. Но замечает, как недобро косится на её учителя Зигмунд, как никто не замечает её, кроме него, а в груди разливается неприятное саднящее чувство.
Несправедливость!
Несправедливость!
Даемиты не должны были умирать.
Она украла их сердце.
========== Восстановление. ==========
Рейн принимает холодный душ: она более-менее приходит в себя после неприятного инцидента, но мурашки до сих пор снуют под кожей. Выходит из ванной, насухо вытирается полотенцем, накидывает на себя халат и входит в комнату. Она до сих пор не понимает, что с ней случилось: раньше дампир никогда не испытывала подобных эмоций, сохраняла хладнокровность, ведь она боец, Габриела всегда этому её учила, но… что произошло? Дампир не интересовалась тем, что стало с артефактом, куда его спрятали и что будут делать дальше; вполне возможно, что, если бы не она, эти твари пробрались бы на свет и строили уже свои лазейки в человеческом мире.
Рейн плевать; она слишком устала, чтобы думать о чём-то, что уже не свершится. Присаживается у трюмо, снимает с волос полотенце и начинает расчёсывать непослушные запутавшиеся локоны; она хочет отдохнуть, но, видимо, не суждено, ведь дампир слышит, как в дверь ей стучатся. Полукровка вздыхает, кладёт гребень на столешницу, разворачивается к входу и кричит:
- Войдите!
Дверь открывается и на пороге появляется Минс.
- Привет, - Рейн ей ответно кивает. – Знаешь, я удивлена тому, что всё получилось как надо: ты жива, и артефакт у нас.
- Наверно, ставила на мою смерть, я угадала? – цедит Рейн, и её тон раздражает другую полукровку. – Ты знала обо всём с самого начала, верно?
- То, что глаз Белиара способен вызывать сильнейшие эмоциональные галлюцинации – нет, - она присаживается на край кровати. – Но я рада, что ты справилась. Если тебе интересно, мы поместили артефакт в специальную камеру – там он уж точно никому не повредит.
- Очень надеюсь на это.
- Габриела бы гордилась тобой, потому что я – горжусь, - она улыбается, и Рейн усмехается такой похвале, столь внезапной, будто её с головой окунули в бочонок с мёдом: лесть такая липкая, сладкая, приятная. – Глаз Белиара – артефакт, который видит слабые места врага. Он видит страхи и воспроизводит их в твоей голове настолько реалистично, что человек или другое близкое существо может сойти с ума.
- Откуда ты знаешь?
- Читала в древних рукописях, - дампир пожимает плечами. – Отдыхай. Тебе понадобится много сил, чтобы восстановиться.
- Спасибо, Минс.
Она не отвечает, лишь улыбается и, салютуя, выходит, закрывая за собой дверь. Рейн вздыхает, смотрит на себя в зеркало: кажется, что стекло трескается паутинкой, как и её доверие ко всему тому, что происходит. Но она гонит прочь неприятные мысли и, подавив зевок, улыбается своему отражению: наверно, всё не так уж плохо, если она до сих пор жива.
И ей всё же интересно, что же будет дальше.
========== Фетиш. ==========
- Ты прекрасный манипулятор, Минс.
- Я знала, что вы оцените, - подмигивает дампир, расстёгивая своё платье. Оно ниспадает на пол, и она перешагивает ткань, даже не прикрываясь. Вульф, вальяжно развалившись в кресле, прикуривает, а затем выдыхает дым в сторону любовницы. Прекрасна и исполнительна – большего и не требовалось. А как хорошо трахается!.. У мужчины ноет сердце от предвкушения скорой ночи.
Вульф стучит рукой по подлокотнику, приглашая, и Минс послушно встаёт на колени, идёт к нему на четвереньках, ластится о ноги кошкой, ожидая команду; немец докуривает сигарету, стряхивает мундштук, и пепел хлопьями летит в пепельницу. Ему хорошо. Очень хорошо. Но ему не хочется приступать так сразу: на столе у него аквариум, в котором плавает демонический глаз – артефакт, за которым охотились многие годы, принесла ему какая-то оборванка с улицы. Вульф согласен с Минс, что у рыжей есть определённые таланты, но ему кажется, что та слишком любознательная и вечно лезет туда, куда не надо.
Прямо как тошнотворно-приторный герр Зигмунд Кригер. Прямо сладкая парочка!
Минс уже недовольно шипит; хочет привстать, расстегнуть ширинку, спустить брюки и вцепиться ногтями в достоинство своего Господина, но терпит, потому что Вульф не любит, когда она не слушается, а если такое случается, он наказывает её: строго, даже бьёт, да так, что старому геггинггруппенфюреру кажется, что от её стонов стены покрываются трещинами. Одни только эти мысли возбуждают до головокружения; немец натужено сглатывает, чувствуя, как в штанах становится тесно. Однако он все ещё не может решить, как им заполучить последний артефакт.
То, что его коллегам удалось найти ребро – подарок судьбы, не иначе!
Юрген улыбается, обнажая ряд жёлтых, похожих на кукурузные зёрна, зубов; Минс больше не может терпеть: у неё там внизу уже всё мокро, и она одной рукой забавляет себя, а второй тянет за язычок молнии; быстрее, старый хрен, иначе всё пройдёт без тебя! Но Вульф только делает затяжку, гладя свою послушную любовницу по волосам:
- Ты ведь знаешь, где сердце, Минс? Скажи мне это!
- В горах Гаркейн, Германия. По нашим последним данным, импульсы артефакта были зафиксированы именно там.
- Послать туда армию?
- Не думаю, - она уже разочарованно отодвигается в сторону; видимо, почесать ей кое-что внизу сегодня не удастся. – Слишком опасно и не эффективно. Они могут нас узнать и напасть.
- Думаешь, что артефакт у них?
- Именно. Легенды о долголетии диких вампиров слагают веками. А сердце – источник бессмертия. И я знаю, как нам найти нашу маленькую безделушку.