Он резко оборачивается, и Батори подходит к нему, оставляя на столе недопитый алкоголь; она кошкой льстится к будущему фюреру, и Минс это особенно злит; доктор Менгеле – ещё один враг в её списке, и женщину бесит, что Симон больше тянется к ней, чем к сильной полукровке. Пусть не идеальна, пусть наполовину, но всё же кровопийца, всё же столько всего сделала… Но Симон целует именно Бутчересс.
А когда отстраняется от неё, то его глаз – красный, как рубин, – светится призывающе-недобро.
- Будь хорошей девочкой, оставь нас, - среди трупов своих же людей – морщится Минс, - мы хотим кое-что обсудить о нашем дальнейшем будущем, - говорит он, смотря на Батори, держа её за подбородок.
- Будущее? Ты говорил, что я тоже будущее! – вскипает Минс, а Менгеле лишь водит плечами; ей нравится реакция полувампира на слова Кригера.
- О, ты злишься, - он улыбается, и от частокола зубов кровь в жилах стынет; больше не человек – больше, чем человек. – Забавная реакция. Но ты же знаешь про наш уговор, fräulein.
- Прости, - Батори отталкивает Кригера и, поворачиваясь к дампиру, идёт от бедра, и Минс отступает. Настолько, что не замечает, как становится в проходе. Менгеле наклоняется ближе, совсем до интимного, дышит ей в кожу слишком горячо и шепчет так, что слышит только соперница: - Ты ведь знаешь, что ты всегда будешь на втором месте.
И злобно чмокает в губы, выталкивая её из помещения. Минс не успевает ничего понять, как дверь за ней захлопывается; они забавляются там, среди моря трупов собственных солдат, занимаясь дикостью, зверством… Дампир облизывается; этим она и восхищается. Люди – она ненавидит их, и дорогая Батори даже не подозревает, что вскоре ей придётся вкусить дерьма.
Полукровка гордо поднимает голову, расправляет плечи и идёт по своим делам; в конце концов, у неё есть приказы, которые нужно выполнить.
Ради их будущего.
Там, где она будет на первом месте.
========== Буран. ==========
Ветер усиливается, ураганом поднимает комья снега, щиплет острым морозом… Погода резко меняется в ночь, пытаясь замести труды немецких солдат: пока одни, стуча зубами, завязывают тросы на палатках, удерживая их на месте, другие пытаются отогреться: алкоголь не спасает, костёр не разжечь, а Кригер не может досчитаться своих людей: Зигмунд кричит их, но не может перекричать стихию; слепой глаз слезится, а ноги проваливаются в снежном покрывале, что намело всего за час.
Снег словно хочет стереть их из истории.
Рейн идёт за немцем, растирает плечи, дышит под нос тёплым облачком, растворяющимся тот час на морозе; Кригер отдал ей свою шаль, но дампир не хочет, чтобы он мёрз: она полувампир, как-нибудь справиться, а он всего лишь человек. Девушка губы в кровь кусает, продолжает ступать по снегу, проваливается почти до колена; весь лагерь растворяется в ночном буране.
Эта погода… Этот ветер… Ей кажется, что всё это не просто так.
Будто всё это подстроено, ненастоящее.
Но мысли перебивает чужой крик, отвлекает и возвращает в реальность.
- Мейер! Кьёниг! – из последних сил кричит Кригер, спускаясь всё ниже и дальше от их привала.
Дампир пытается успеть за ним, тянется схватить, но неожиданно резко оборачивается, когда в нос пробивается запах… Такой отчасти знакомый, такой…
Снег летит медленнее.
Она оборачивается.
В темноте она замечает нечеловеческие фигуры.
- Hilfe! Hilfe!
Ночь разрывают вспышки света.
Зигмунд и Рейн бегут на источник звука, пытаются успеть, но слышат лишь крики товарищей, злобный рык и видят тени… Дампир бежит к палатке – там она оставила свои лезвия.
- Achtung!
Зигмунд стреляет вслепую, ориентируясь лишь на звуки; некто – их много – застали лагерь врасплох; Рейн успевает добежать до костра, хватает ножи, быстро надевает браслеты и закрепляет мечи на магниты, но её тут же кто-то сбивает, и дампир падает в снег.
Она им не нужна.
- Стреляйте! – доносится откуда-то со стороны. – Стреляйте! Пусть твари передохнут!
Теней на снегу становится заметно больше.
Зигмунд подбегает к Рейн, помогает ей встать, и дампир хочет его защитить; они оба всматриваются в темноту, ищут врагов, но натыкаются лишь на стремящиеся точки – туда-сюда, они словно везде и нигде одновременно. Кригер стреляет, но каждый раз промахивается; он закрывает собой полукровку, зажимает спуск револьвера и желает услышать не победный рык тех, кто устроил здесь бойню, а их предсмертный хрип…
И увидеть, наконец, кто решил прийти по их души.
Ветер оглушает крики тех, кто почти мёртв.
Но всё резко замолкает, когда слышится громкий хлопок.
Кто-то бросил гранату.
Рейн цепляется за руку немца, а затем даже не успевает толком понять, как Зигмунд резко накрывает её собой; чудовищная волна оглушает их с нереальной скоростью.
С гор сходит снег, хороня под собой всё сущее.
========== На шаг впереди. ==========
- Её нет, - глаза Минс бегают по монитору, ищут красную точку, но натыкаются лишь на страшное сообщение: «Объект не найден». – Её нет!
Осознание приходит не сразу; дампир бьёт кулаком по приборной панели так сильно, что ломает несколько клавиш. Её нет! Ошибка, провал, просчёт… Как она могла такое допустить? Особенно сейчас, когда они уже почти добились своей цели! Дампир выпрямляется, чувствуя, как операторы вжимают спины в кресла от страха; боитесь, ибо в произошедшем виноваты только вы - считает она, цепляясь взглядом за Кригера. Симон наблюдает за всем этим с каменным спокойствием, даже не замечает, как к нему, словно пчела к сладкому цветку, липнет Менгеле: без Вульфа им уже нечего скрывать.
Минс скрипит зубами; отчего-то именно сейчас ей жаль, что геггинггруппенфюрер ныне мёртв.
- Значит: её нет, - вздыхает Кригер, и его демонический глаз полыхает алым. Дампир передёргивает плечами; ей не нравится его реакция, но она делает вид, что всё в порядке. – Что же, Минс…
Расстояние между ними за секунду сокращается до близкого; он резко хватает полукровку за шею мутированной рукой, приподнимает над полом, давит сильнее; она ногами по воздуху волочит, ногтями царапает его запястье, задыхается… Менгеле смеётся, пока остальные с ужасом наблюдают, как самопровозглашённый посланник Бога - и смерти - вершит собственное правосудие. Симон Кригер не терпит провалов, а уж тем более от таких людей, как Минс.
- …Значит, - он улыбается, и женщина закатывает глаза от недостатка воздуха; дыши, дыши, не смей поддаваться провокации, не сдавайся, - мы отправляемся на её поиски.
Он размыкает пальцы, и дампир падает к его ногам, глотая воздух, растирая шею; Кригер улыбается: никчёмная падаль. Несовершенство не может в идеал. Не может не совершать просчётов. Минс шумно дышит, глаза застилает пеленой, но она не сдаётся; Батори подходит ближе и пинает её сапогом в живот, отчего дампир скручивается от боли креветкой – минутная слабость, роскошь и услада для глаз Бутчересс.
Другие не хотят вмешиваться; Симон Кригер сохранил жизнь Минс, но их пустит на убой.
- Вставай, - приказывает он, когда полукровка опирается на локти, - потому что мы немедленно отправляемся в Фалькенбург. И если они мертвы, то отвечать за провал будешь именно ты.
Если она мертва, то он точно её убьёт.
Дампир поднимается на подкашивающихся ногах, выпрямляется и на выдохе произносит:
- Jawohl!
Минс сжимает кулаки.
- Умница, - говорит он и уходит. Менгеле, как верная собачка, следует за ним.
Симон Кригер не верит в смерть другой и считает, что брат решил действовать радикально. Он не может позволить Зигмунду завладеть сердцем.
От собственных мыслей он стискивает зубы.
Кто-то из них должен быть на шаг впереди, и это точно не его жалкая подделка.
========== Лавина. ==========
Выныривает из-под земли, пробивается наружу через толстый слой снега и… вздыхает: мороз приносит облегчение. Он не сразу соображает о том, что произошло, но, выпрямившись, горбится от боли; пелена в глазах исчезает быстро, и немец замечает на собственной рубашке кровавое пятно, разлившееся чёрным цветком на ткани. Зигмунд стискивает зубы; пошевелиться тяжело, но он должен что-то сделать. Должен! Он пытается осмотреться, но чёртов буран скрывает всё окружение: неизвестно, где и что с ними сталось. И живы ли другие? Немец вспоминает: кто-то напал на них, взрыв гранаты, лавина… Donnerwetter! В голове молниеносно проносятся отрывки из недавнего прошлого: он не боится за жизни остальных, он боится…