— Неплохо, совсем неплохо. Тушенка — это круто. Жаль, что разогреть мы ее не сможем, — с набитым ртом пробубнил он. — Шоколад ты Лейн отдай. Она за него убить готова.
— Я думала, что Лейн — твой брат, — Тига тоже была голодна, она так торопилась, что не успела поесть, потому набросилась на апельсины.
— Лейн — моя девушка, и я ее люблю, — просто ответил Стив. — А этот маскарад… Она говорит, что так чувствует себя увереннее. Тем более, пока все думают, что она — мальчишка, к ней никто не пристает. Нам лишние драки ни к чему.
Тига кивнула. В этом был некоторый смысл. Лейн действительно была похожа на мальчишку. И хорошо вжилась в роль.
— Я боюсь, у нас нет времени ждать, пока Лейн выспится, — девушка вспомнила нервозную суету на улицах. — Похоже, что Корпорация взялась за нас всерьез. Вряд ли народ на улицах понимает это… Но нам нужно уходить как можно скорее. Если это карательная акция…
Стив дернул плечом.
— Карательная, не карательная… Как-нибудь выкрутимся. Я не вижу причин торопиться, и тебе советую расслабиться. Нервная ты какая-то.
Тига хмыкнула.
— Ты даже не представляешь, насколько опасна башня. Тем более, когда в нее подвозят свежие запасы. Дирижабли показались на неделю раньше срока. Это плохо. Послушай…
— Какого хрена он тебя должен слушать, дорогуша? — в кухню ввалилась растрепанная Лейн. — Думаешь, что пришла сюда, вся из себя такая хорошая, и мы мигом начнем вилять перед тобой хвостами и ходить на цыпочках?
— Нам нужно быстрее уходить отсюда, — как можно спокойнее сказала Тига. Стив молча переводил взгляд с нее на Лейн, и обратно. — Я знаю…
— Да что ты вообще знаешь? — заорала Лейн. — Всю жизнь пряталась по норам, как крыса, и еще пытаешься нам указывать?
— Что я знаю?.. — лишенным выражения голосом переспросила Тига. — Я до тринадцати лет жила в башне. Кое-что я знаю, поверь.
Лейн как-то сразу остыла. Башня была утопией, раем на земле, про нее ходили легенды. Это не могло быть правдой.
— Ты… Но как?.. — голос у Лейн стал совсем тихим. И Тига начала рассказывать.
Она еще помнила столицу, хотя, когда они с матерью бежали оттуда, она была еще совсем маленькой. Там было зелено и многолюдно, по улицам носился транспорт, яркими красками рябили витрины магазинов, а ночью город переливался пестрыми огнями реклам. И повсюду была зелень, были парки и скверы, и сады, и дендрарии, и все деревья были красивыми и ухоженными. На каждом ярусе города обязательно были зеленые участки. Это было прекрасно. Город запомнился ей мешаниной ярких красок, странными запахами и изобилием. Но этих воспоминаний было немного. Потом мать поссорилась с каким-то влиятельным человеком. Очень влиятельным, сыном управляющего отделения Корпорации. Ей очень повезло, что удалось выбраться из столицы. На транзитном пункте К 411 была острая нехватка инженеров и техников, и ее мать без колебаний променяла возможность несчастного случая в ярком городе на вероятность спокойной жизни в транзитном пункте. Ей досталась должность оператора разгрузочного цеха башни, и это было совсем неплохо. В один прекрасный день немолодая женщина с маленьким ребенком и чемоданом самых необходимых вещей появилась в воздушном порту, из которого отправлялись дирижабли. Путешествовать на дирижаблях было невероятно медленно и скучно.
С того момента, как Тига вместе с матерью покинули столицу, вся их жизнь стала медленной и скучной. Потянулись годы в башне. Ее мать сутками пропадала в разгрузочном цехе, а Тига отчаянно пыталась подружиться с другими детьми. Да, там были дети, рожденные теми, кто провел в этой башне всю жизнь, и они ненавидели худую девочку, которая рассказывала о завораживающих вещах: о клумбах и деревьях, и солнце днем, и луне ночью… Они запирали ее в кладовых, били, отбирали ее вещи и выбрасывали их. Они не хотели дружить. И Тиге тоже расхотелось дружить с ними. Вместо этого она начала исследовать башню. Там всегда было где спрятаться.
Башня была просто огромной. В ней помещались ремонтные цеха и аппараты, предназначенные для обслуживания дирижаблей, временные склады, жилые помещения. Там был лазарет, спортивный зал, там был бассейн и даже небольшой сад. Они называли это садом. В банках с питательной смесью росли бесцветные помидоры, а они называли это садом.
А в те дни, когда мать оставалась в своей комнате, она рисовала для Тиги яркие цветы и деревья, и разноцветных птиц. Ее мать тосковала по прежней жизни, тосковала по человеку, из-за которого бежала, и эта тоска передавалась и Тиге. Ей очень нравились рисунки матери. А еще ей нравилась эта странная фраза — «любовь спасет твою душу». Мать часто повторяла эту фразу, когда становилось особенно плохо. И заставила Тигу тоже поверить в нее.