Вечерело.
Расположившись в мягких креслах у камина, генерал-губернатор граф Анатолий Павлович Макдональд и его гость, шаутбенахт Пауль ван дер Хам, вели неторопливую светскую беседу. Разумеется, дрова не пылали в камине с веселым треском. Вот уже несколько лет. Было бы настоящим безумием разжигать камин в этом климате, да еще в это время года.
- ...А вот, полюбуйтесь-ка, любезный господин ван дер Хам! Великолепное ружьишко, не правда ли? Я из него цельного слона в Африке добыл. Во-о-он того самого, в правом углу! С одного выстрела!
- Действительно, неплохое оружие, - согласился белголландский консул и открыл затвор. - 800-й калибр, если не ошибаюсь? Да, так мне и сказали.
- Кто сказал? - не понял радушный хозяин дома.
Ван дер Хам не ответил. Пальцы его правой руки нырнули в карман мундира, а потом снова появились на свет, сжимая короткий, но толстый металлический цилиндрик, ярко блеснувший в свете электрических ламп. Цилиндрик тут же исчез в казеннике ружья. Щелкнул закрываемый затвор.
- Что это было? - не понял Анатолий Павлович. - Патрон? Зачем?... Что вы делаете? Оно же может выстрелить!
- На это я и рассчитываю, - кивнул шаутбенахт. - Не делайте глупостей, граф, и все обойдется. Ваша семья не пострадает.
- Моя семья? - последние несколько минут генерал-губернатор говорил исключительно вопросами. - При чем здесь моя семья? Вы угрожаете моей семье? Зачем? Почему?! Это же бесчестно! Вы же офицер!
- Совершенно верно, - охотно согласился ван дер Хам. - Я служу своей стране - и я сделаю все от меня зависящее, чтобы она выиграла эту войну.
- Какую войну?! - потрясенный граф привстал. - Откуда война? С кем? Когда?!
- Сядьте на место, - велел белголландец и приподнял оружие повыше. - Сядьте на место и прекратите задавать идиотские вопросы. Теперь вопросы буду задавать я. И отдавать приказы - тоже. Я достаточно ясно выражаюсь? Вы меня понимаете? Или мне перейти на другой язык?!
- Я вас понял, - граф Макдональд тяжело опустился в кресло. - Бесчестный мерзавец. Вы нарушаете все человеческие и божеские законы...
- Добро пожаловать в ХХ век, - ухмыльнулся викторианец. - Это новый, прекрасный мир. И мы начинаем его строительство уже сегодня!
- Безбожники, еретики, христопродавцы, - продолжал граф, - креста на вас нет, а один только магометанский полумесяц. Тьфу, срамота.
- Граф, только не пытайтесь притворяться религиозным фанатиком, - укоризненно заметил Пауль ван дер Хам, - вам это совершенно не идет. Вы даже в церковь сегодня не пошли.
- Инославные мы, потому и не пошел. Кончайте ломать комедию, господин хороший, - нахмурился Анатолий Павлович. - Говорите уже, чего вам надо. Я что, у вас в плену?
- В принципе, да, - кивнул белголландец, бросив взгляд на циферблат наручных часов. - Да, будем считать, что я взял вас в плен. Война идет уже примерно пятнадцать минут.
* * * * *
Почта, телефон, телеграф.
Младший телеграфист Клюшкин от души зевнул и посмотрел на большой циферблат настенных часов. Ночное дежурство только началось, а его уже в сон клонит. Нехорошо. Эх, служи он по военному ведомству, получил бы сегодня отпуск. Ну да ладно, может пронесет...
Не пронесло. Мысли Клюшкина бесцеременно прервал веселый колокольчик у входной двери.
- Иду, иду, - с тоской в голосе откликнулся телеграфист. - Вам чего надо, господин любезный?
- Мне надо отправлять срочный телеграмма в Париж! - сказал человек по ту сторону двери. Чертов иностранец, принесла его нелегкая. - Это есть очень важная срочность!
Служба есть служба, для того здесь и поставлены. Клюшкин вздохнул, отпер дверь и впустил ночного визитера. Средних лет, прилично одет - почему бы и не впустить?
- Проходите, пожалуйста. Вот бланки, заполняйте только печатными буквами. Печатными, понимаете? Иногда ваш брат таким почерком нарисует, сто мудрецов не разберут!