Два неразговорчивых стюарда сноровисто разделили аморфную массу пассажиров на два потока, направляя на проверку оплаты и сдачу оружия. Видя, что стюарды и впрямь стараются как можно быстрее закончить посадку, пассажиры сделали правильный вывод насчет «дыры, готовой вот-вот закрыться», и засунули обычную в такие моменты бестолковость куда подальше, без лишних движений размещаясь в холодном брюхе потрепанного грузовика.
Однако стройный порядок был сразу же грубо нарушен: один из пассажиров, коренастый парень с коротким сигарным окурком в зубах, поднялся по аппарели и нагло прошел мимо принимавших оружие стюардов, направившись прямиком к контролю оплаты. PDA в кармане пассажира связался с терминалом, подтвердив перевод ста тридцати пяти тысяч амеро на счет компании «Срочные Авиаперевозки Самуэльсон и сын».
- Ну что, ты увидел все, что тебе надо?
- Ого. Летишь первым классом, приятель? – стоявший за терминалом стюард удивился первому за несколько рейсов пассажиру дорогого салона.
- Мне сказать «да»? – хмыкнул пассажир, проходя мимо.
- Не только! – мгновенно взбесился не привыкший к такому стюард. - Еще ты выбросишь свой вонючий бычок! На борту не курят!
- На сайте написано другое.
- А ну стоять! Дойдешь до своего первого класса, и там хоть закурись! Выбросил сейчас же!
В запале стюард схватился за кобуру, но не успел вытащить пистолет даже наполовину, как пустой кейс пассажира звякнул углами в заиндевелый металл аппарели, а прямо в нос стюарду уперлось большая холодная железная штука. Очень большая и очень железная.
- Руки. Медленно. Вот так. Ты уверен, что контролируешь себя, synok?
Винс и Хайрем среагировали довольно быстро, и едва их коллега успел кивнуть, подтверждая, что малость погорячился и осознает, как в русского нацелились сразу две винтовки. Однако ситуация сложилась патовая: бледный как простыня стюард перекрывал русского, причем стоял спиной к направлению огня, так что маякнуть ему дернуться в сторону и спокойно расстрелять русского не выходило ну никак.
- Ну-ка, ты! Положи ствол и на пол, сука! Три секунды тебе, гавнюк!
Русский в ответ лишь пристроил ствол на плече трясущегося стюарда и прикрылся им уже полностью.
- Это вам три секунды, pindosnya yebanaya. Успеете положить свои пукалки, останетесь жить. Раз. Д…
- Эй! – на сцене очень вовремя появился Cамуэльсон II, нутром почуявший что-то неладное. Нисколько не разобравшись в мелочах, он, однако, тут же ухватил главное, смело выскочил на линию огня, разделив собой противоборствующие стороны, и сходу принялся мастерски импровизировать: – Эй, парни, какого хрена тут происходит?! Э, а ну, давайте мне тут уже без дуростей! Вы что тут, с ума все посходили?! Винс, очумел? Ты не понимаешь, куда ты целишься? Хайрем, тебя тоже касается! А ты? Пассажир, ты соображаешь, что ты делаешь, нет? У тебя за спиной полкилотонны! Плюс топливо! Тут даже ошметков не останется! Давайте, давайте, парни – опускаем стволы и быстренько грузимся, а разбираться будем когда взлетим, кто тут с кем не поделил чупа-чупс. О кей, парни? Все, по местам, а то застрянем тут на пару суток минимум!
Тут трескотню смышленого cargo прервал визгливый вызов по рации, и Cамуэльсон II, перейдя с миротворческой болтовни на не менее красноречивые жесты и мимику, принялся еще и обсуждать происходящее с отцом по рации.
- …да тут полный дурдом, па! Чуть даже до нехорошего не дошло, ладно я подошел! Наши орлы… Ага, точно… Да, чуть не зацепились с каким-то русским, в очках на поллица и с чудным карамультуком! Что? Точно, па, лет сорока и седоватый … А откуда ты… Как ты сказал? Ага, щас… Эй, пассажир! Па интересуется, говорит ли тебе что-нибудь слово… ща… Во: «Oxx-teasss»?
- Чего? – удивился русский, на секунду смягчая каменные черты лица до вполне человеческого выражения. – Как ты сказал?!
- Что-то вроде «Oaks Tears», мен. По-моему, вышло похоже. Так ты…
- А ну-ка, synok, дай сюда рацию. Эй, кто это там?
- Aga! Lyoha Okstiss, blya budu, kakie liudi bez convoya! Yobanarot, а ya-to dumayu, cho tam za shlemazl bykuet v moem eroplane!– торжествующе взревела рация. - Eto znachit ty tam kosorezish, salabon! Cho, suchonok, zabyl kak shompola svistyat?!
- Yaкov Zaharych?! Ah ty staraya jidovskaya morda! Jivoy!
- Ne dojdiotess! Lyoha, kak v Bergene syadem – tut je vse dela coze v treschinu, ponyal?! Ya tam znaiu odno prilichnoe i nedorogoe mesto! Posidim kak polozheno! Suka, кak je ya rad, Lyoha! A poka marsh na mesto, prijmi jopu i ne vyiojivaisya! A to okno proyebiom! Vse, otdai ratsiyu Yashke!
- Это тебя старина Samuilych называет Yashkoy? – обратился русский к изумленному cargo.
- Мен, так вы с па знакомы? – не нашел лучшего ответа малость растерянный cargo, и тут же рассчитался:
- С чего ты так решил, synok? Я всегда так разговариваю с пилотами, когда лечу первым классом. – смеясь одними глазами, предельно серьезно сообщил русский, и скрылся в темном нутре самолета.
10.10. 202Х.
10.59 РМ. Нью-Йорк - II, аэропорт Обама, , стоянка 2, борт 24661.
Миновав клетку третьего класса, из соображений развесовки помещенную в самом хвосте, где сиденьями пассажирам служил их же багаж, русский пробрался меж опутанными сетью контейнерами с грузом и пнул дверь в бизнес-класс.
- Эй, synok. – окликнул он не учавствовавшего в посадке стюарда, готовившегося к приему пассажиров. – Отпирай-ка первый, да тащи сюда парашют.
По идее, первоклассников должен был рассаживать сам cargo, однако стюарду почему-то и в голову не пришло ни усомниться в словах этого незнакомца, ни заставить потушить сигару. Вместо каких-либо расспросов стюард достал ключи, открыл стенной отсек с парашютами, вытянув нарядный чистенький ранец с уцелевшим лейблом Relative Workshop на подвесе, однако незнакомец властно отодвинул его, указав жестом положить парашют обратно.
- Русские есть? – проворчал незнакомец, хмуро оглядывая содержимое отсека. – Мне нужен D-6.
- Откуда? У нас только эти. – изумился стюард. – Ничего, пока что никто не жаловался.
Однако незнакомец не оценил попытку пошутить, и шутка безо всякого парашюта повисла в холодном воздухе салона вместе со слоистым сигарным дымом.
- Bardak. – непонятно выразился себе под нос странный парень, брезгливо вороша скользкую кучу, и задержался на свежеуложенном ParaFoilовском куполе в скромном ранце. – Давай этот. Кто укладывал?
- Я… – удивляясь сам себе, смирно ответил стюард, и тут же удивил себя еще больше, не сдержавшись и добавив: – Я, сэр.
- Смотри, synok. – холодные глаза пассажира уперлись в переносицу стюарда. – Если я им воспользуюсь, а он ne day Bog не откроется, нам придется серьезно поговорить.