Выбрать главу

Помощник убрал разлинованный блокнот, куда торопливо заносил распоряжения, кивнул и засеменил к лестнице. Спускался маиссо неловко, боком, высоко задирая хвостовой отросток и осторожно перенося лапы с широко растопыренными пальцами со ступеньки на ступеньку.

Боумантессе привалился к перилам, озирая огромную территорию выработок. Плавные изгибы холмов, где шумел вековой лес, нынче вырубленный под корень и пущенный на изготовление сотен тысяч досок. Более-менее ровные ряды бараков и палаток там, где соседствуют хумансоо-земляне и слаики. Хаотично лезущие друг на друга кривобокие хижины с дырявыми крышами из листьев, лагерь туземных рабочих, лаймеров. Блокгаузы надзирателей и охранников. Белые рифленые стены госпиталя, холщовые навесы над обеденными столами. Приземистый щитовой домик инженерного корпуса. Запутанная сеть промывочных лотков, корпуса первичной очистки и обработки руды. Паутина дощатых настилов, по которой лаймеры с удивительной ловкостью перегоняют пронзительно скрипящие тачки. Поблескивающие на солнце рельсы двух железнодорожных колей для вагонеток с рудой. Несколько кораблей у причала и уходящий ввысь канат, удерживающий аэростат со сменой наблюдателей.

Конечно, система далека от идеала. Постоянно что-то ломается, гниет, ржавеет и выходит из строя. И все же, все же... В кои-то веки он добился почти бесперебойного функционирования. Колесики и шестеренки должным образом пригнаны друг к другу.

Шахта Хаабо. В переводе с одного из сотен местных наречий — «Место, где умирает свет». Темное сердце лесов Лаймерины. Идеально круглое отверстие восьмиста земных ярдов в поперечнике, пятьсот ярдов конусообразно сужающейся выработки. Изыскатели утверждают, якобы на самом дне тянется глубокая скважина, нерегулярно исторгающая вонючий сизый дым. Наклонные стены рудника иссечены концентрическими спиралями узких дорожек. Лязгающие цепные механизмы безостановочно опускают и поднимают контейнеры с разрыхленной породой. Рабочие, бесчисленные рабочие, куда не кинь взгляд — около семидесяти сотен горняков и тысячи три вспомогательного персонала. С лопатами, обоюдоострыми кайлами, плоскими отбойными теслами, бурами, молотками на длинных ручках и бесконечными бухтами канатов. Уходя вглубь, рудник минует несколько слоев породы: желтый нагтуран, светло-голубой ферралит с вкраплениями оранжевого подзола, травянисто-бурый и насыщенный, пугающий своей яркостью плотный красный вивиантид. Водоносный слой, подпитывающий текущую рядом реку, миллиардами крохотных капель сочится по влажно поблескивающим стенам.

Неумолчный, неостановимый перестук металла, дробящего камень, мешается с голосом Хаабо — низким, стонущим звуком, висящим над огромной копью. Вонь, смрад, многоголосица. Беспрестанная суета и мельтешение, смерть и жизнь.

Хаабо, драгоценное месторождение жил кварцолита, способного вдохнуть жизнь в двигатели парящих среди звезд кораблей. Скрытые в земной толще кристаллы редчайшего алого тиффеира, необходимого для калибровки точнейших приборов астронавигации. Сокровище компании «Ютани», оказавшееся под внезапным ударом.

Но теперь, хвала Тысячеокому и безмерной мудрости его, все позади. Мертвецов закопают в мягкий рассыпчатый грунт или сожгут. Процесс добычи вернется к налаженному распорядку. Через пять месячных оборотов Лаймерины вокруг ме

стного солнца на орбите возникнет фрегат Метрополии. С припасами, новой сменой рабочих и новыми управляющими. Боумантессе сдаст дела преемнику, подведет итоги, получит расчет и щедрую премию за превышение срока службы. Кварцолит и тиффеир с величайшим бережением перенесут в корабельные сейфы с патентованными замками тройной степени защиты. Фрегат расправит тонкие, искрящиеся золотом паруса, ловя солнечный свет и ложась на обратный курс. Из иллюминатора каюты Боумантессе будет следить за тем, как уменьшается треклятая Лаймерина. Он вернется домой. На прекрасную Таульгу с умеренным климатом и прохладными ветрами, к родным и семье. Совершит очистительный обряд в древнем храме над серым плоским заливом и пройдет по многоцветным городским мостовым.

Пять оборотов. Он выдержит. Не позволит ливням, обжигающему солнцу и надрывным стонам шахты свести себя с ума. Он подписал контракт и не последует кривой тропкой предшественника, пустившего себе пулю в лоб за день до прибытия фрегата.