— Никто не умрет, — рявкнул таульгар, с трудом перекрывая общий галдеж. — Опасные животные убиты! Убиты, вы меня понимаете или как? — он с облегчением заметил подпрыгивающий над головами лаймеров длинный шест, на криво изогнутом конце которого болтались гроздья высушенных и ярко раскрашенных стручков. Палка символизировала некое подобие скипетра власти и являлась неотъемлемой частью облика Рафихаши, то ли избранного, то ли самовольно назначившего себя старейшиной над лагерем туземцев. Рафихаши исполнял эту должность еще при прежнем управляющем и достался Боумантессе вместе с прочим имуществом.
Бодро колотя палкой по головам и плечам взвизгивающих соплеменников, пожилой лаймер протолкался вперед, встав напротив Боумантессе. Управляющего всегда немного удивлял его наряд — позаимствованный у хумансоо старый рабочий комбинезон, оборванный и обтрепанный, зато обильно расшитый множеством ярких лоскутков. Коричневая кожа, выдубленная солнцем, дождями и ветрами, несколько залихватски торчащих седых прядей над лысой макушкой, маленькие выкаченные зенки, как у бушалаго, искривленный позвоночник и пронзительный голос — таков был глава поселения аборигенов. Обычно появление Рафихаши сулило неминуемый скандал, но сейчас Боумантессе почти обрадовался старому крикуну:
— Рафихаши! Ну, наконец-то! Растолкуй своим собратьям — бояться совершенно нечего. Вы в полной безопасности. Расходитесь по местам, мы все больше выбиваемся из графика!
Лаймер с размаху воткнул свою палку в растрескавшуюся землю, распялил широкий лягушачий рот и разразился ответной речью — режущей уши смесью из отдельных узнаваемых фраз на рог-спике, трескучих взлаиваний и булькающего кашля. Смысл улавливался даже без помощи лингвоадаптера: проклятие всем чужакам, свалившимся с небес и посягающим на землю Лаймерины, обвинения в лжи и угрозы нынешним же вечером покинуть Хаабо. Как удрученно признал управляющий, сейчас он не в силах помешать лаймерам перейти от слов к делу. Если туземцы разбегутся, на руднике останутся хумансоо, слаики и таульгар, чьих объединенных усилий недостаточно для поддержания установленного темпа работ. С хумансоо и слаиков вполне станется последовать за удирающими лаймерами. Тогда управляющий сможет пойти и с чистой совестью повеситься на балках цеха переработки. Авось они выдержат его тяжесть.
— Никто никуда не идет, — рявкнул управляющий. — Заключая контракт, ты поручился за своих соплеменников. Вы обязаны отработать положенное время на шахте. Если вы самовольно покинете Хаабо, это означает односторонний разрыв контракта, а вместе с ним — всех обязательств и соглашений. Рафихаши, я всегда шел вам навстречу и старался с пониманием относиться к твоим сородичам. Но я всего лишь лишь нанятый компанией управляющий. В случае волнений я обязан известить Метрополию. Ты хоть понимаешь, что это означает? Вместе со следующим фрегатом Компания пришлет сюда войска. Целые отряды хумансоо. Которые наведут здесь порядок — так, как они себе его представляют.
Гомон поутих: лаймеры, разумеющие рог-спик, торопливо перетолмачивали соплеменникам слова управляющего. Рафихаши скривился:
— Метрополия далеко. Звездные корабли далеко. Великие Леса рядом. Леса всегда голодны. Мы отдаем нашу плоть и кровь, ту, что обещана предками. Не более того. Кормить эту тварь уговора не было. Никогда не было!
— Рафихаши, — со всей отпущенной ему терпением и выдержкой проговорил таульгар, — я не понимаю, о чем ты твердишь. Выслушай меня. Блюстители возьмут лагерь под круглосуточную охрану, и днем, и ночью. Мы больше не допустим появления опасных животных. Все, что требуется от вас — перестать буянить и вернуться на места.
— Нет! — старейшина лаймеров аж кривобоко заскакал на месте, окутанный клубами красной пыли. — Нет, говорю тебе! Оно уйдет и вернется. Снова и опять. Приведет новых. Оно чужое тут, чужое хочет стать своим! Нам нужно уйти... и ты уходи. Камни, ради которых мы копаемся в земле — брось их, оно того не стоят. Всем пора уйти! Всем! Сегодня!
Прежде Рафихаши был всего лишь дряхлым любителем повздорить о пустяках, но сейчас он предстал по меньшей мере пророком Неизреченного, что бродят по Таульге, повергая неокрепшие умы и души в смятение и страх. Шолто приказал бы лаймеру немедля заткнуться и огрел электрострекалом для пущей острастки, но таульгар никогда не принимали решений, не осмыслив проблемы со всех сторон.
Из дверей пятого барака появился Анкис, чей окрас сменился с пепельного на более привычный оттенок ржавчины. Компанию маиссо составлял Вольный — который, по словам управляющего, якобы помчался следом за подстреленной хищной тварью.