Уплывая в чуткую дремоту, Сайнжа подумал о раненом и лишенном конечности чудовище. Продолжил альяс путь по ночному лесу или тоже сыскал укромное место для ночевки? Встретил сородича, ограбившего Хаабо? Обитают ли в лесах иные альясы, помимо этой парочки? Тварь с Лаймерины казалась достойным соперником — сильным, хитроумным и выносливым, противостояние с которым требует напряжения всех душевных и телесных сил. Нет доблести в том, чтобы из надежного укрытия единственным точным выстрелом уложить огромную, но медлительную и подслеповатую гандарию. Выследить в огромном лесу шуструю, коварную и смертельно опасную зверюгу, способную в любой миг свалиться тебе на голову из засады — совсем иное дело...
Утро началось с мелкого дождя, размеренно выстукивающего дробь по натянутым тентам. Никто не погиб и не был похищен со стоянки, близкого присутствия альяса тоже не ощущалось. Ацца развел костерок, приспособил над ним котелок на треноге и не очень уверенно вскрыл жестяную банку с консервированным мясным рагу. Корноухому было поручено взобраться на дерево, таща за собой сплетенную из медных жил тонкую проволоку антенны. Сайнжа включил утробно загудевшую рацию, аккуратно подкручивая верньеры и пытаясь выставить на шкале ту длину волны, о которой он вчера условился с помощником управляющего. Динамик отозвался трескучей россыпью белого шума, и Вольный крикнул сидящему на ветке лаймеру, чтобы тот забрался малость повыше.
Раздвигая мордой траву, мимо тяжеловесно просеменила ящерица с чешуей цвета начищенного серебра и перламутра. В теплом воздухе повисла влажная хмарь, наискось перечеркнутая золотистым сиянием, пробивавшимся сквозь листву. Капли воды хрустально горели на натянутых бечевках тента. В крохотной паутине, сотканной за ночь местным пауком, слабо подергивался шестикрылый мотылек цвета индиго и киновари. Красиво, хрупко и мимолетно, как всякая истинная красота. Сайнжа постарался запомнить это мгновение — так наставляла когда-то ворчливая бабуля Хеддьяахтаамаар. Бабуля частенько твердила отпрыскам своей дочери: мир соткан из множества тончайших нитей, хитро сплетенных между собой. Настоящий охотник и воин должен с детства овладеть талантом подмечать любые мелочи, относясь к ним со всем уважением — ибо порой именно то, что кажется мелким и незначащим, спасет твою жизнь.
Рация наконец откликнулась, с привизгиванием засипев голосом дежурного оператора. Ночь на руднике прошла спокойно. Блюстители и горняки несли посменный караул, обходя лагерь дозором, но никакие жуткие твари больше не пытались ворваться в Хаабо.
После быстрого завтрака Вольный и лаймеры свернули лагерь, навьючили на спины рюкзаки и вопросительно переглянулись.
— Водопады, они там, — Хиффл махнул рукой в сторону северо-запада. — Куда мы теперь идти?
— Сейчас, — охотник прислушался к незнакомому пробуждающемуся лесу, всей глубиной легких втягивая тысячи его запахов. Вонь прелой древесины, прохладная свежесть юной листвы, гниловато-сладостный привкус опадающих и распускающихся цветов, липкая зрелость фруктов и головокружительная круговерть ароматов местного зверья. Он очень удивился, выяснив, что люди с иных планет просто-напросто не способны вобрать в себя и безошибочно распознать пестрое многообразие мира. К тому времени Сайнжа на собственном невеселом опыте выяснил: не стоит посвящать других хумансоо в тайны особенностей уроженцев Найхави. Выслушивая удивленные и настойчивые расспросы, как ему удается столь безошибочно определять направление движения путающей следы добычи, он научился загадочно отмалчиваться либо ссылаться на охотничьи приемы, передаваемые под большим секретом из поколения в поколение.
Вот и нужная нить, затаившаяся среди тысяч других — та, что отдает едкой кислотой боли, злостью и неутоленным голодом:
— Туда.
Альяс, совершив большой полукруг, свернул к полуночи на север. Зверя и преследователей разделяло около десятка лиг Великих лесов, и тварь по-прежнему пребывала в одиночестве. Ковыляла то на трех лапах, то на двух задних, по капле теряя драгоценную кровь, балансируя длинным хвостом, сбивая ветки и оставляя за собой широченный след, который не разглядел бы только слепой. То есть любой хумансоо, родившийся не под солнцем Найхави.