К середине дня они втянулись в заданный удирающим альясом темп, а Сайнжа впал в зыбкое состояние охотничьего транса — когда тело само избирает нужную дорогу, вовремя замечая и огибая препятствия, рационально тратя как можно меньше сил. Освобожденный от сторонних помыслов разум полностью сосредотачивается на добыче, предугадывая действия загнанного зверя. В идеале охотнику надлежало полностью умственно слиться с добычей, растворившись в ее душе, увидев мир глазами убегающего животного и постигнув его образ мышления.
Сайнжа не знал, как называются деревья и травы Лаймерины, но здешний Великий Лес наверняка приходился дальним родственником красным дождевым лесам тропического пояса Найхави. Устремленные ввысь большие могучие деревья, густо обвитые узловатыми плетями лиан. Густые кроны почти смыкались, не позволяя подлеску разрастись. Там, где потихоньку гнили стволы, рухнувшие от старости или поваленные ветром, возникали широкие солнечные прогалины с густой травой и молодыми побегами умершего титана. На бугристой коре причудливыми наростами теснились колонии грибов, похожих на ажурные кружева или растопыренные щупальца подводных тварей. Неумолчно зудел рой насекомых, почти не отпугиваемых репеллентом.
В кронах звенели птицы, надрывались в ссорах вездесущие бушалаго. Горячий воздух был таким густым и терпким, что порой хотелось вонзить в него зубы, оторвать кусок и разжевать, ощущая, как он тает на языке. Мягкая почва, пронизанная миллиардами корней, усыпанная многолетним слоем палой листвы. Едва различимые извилистые тропинки, проложенные муравьями или термитами. Гроздья цветов, чьи стеклянно-прозрачные во время дождя лепестки наливались сочным багрянцем, синевой или ослепительной желтизной по мере высыхания воды. Оливково-серые мхи и свисающие косматой бахромой лишайники, прокладывающие себе путь ручейки, следы острых копытец и кучка свежего помета — какое-то пугливое животное удрало, заслышав их приближение.
Земля постепенно пошла вверх, сделавшись более узловатой и каменистой, высокие деревья сменились зарослями кустарников. Незаметно для себя они взобрались на пологий холм, поднявшись над лесом. Отсюда можно было без труда определить местонахождение шахты Хаабо. В жарком мареве над всеми оттенками изумрудного медленно вырастали колышущиеся столбики черного дыма. Наверху дул ветер — ровный, горячий, ничуть не освежающий, но высушивающий пот раньше, чем он успевал выступить на коже.
Лаймеры отыскали ровный участок, разлеглись, вытащили пропитанные маслом свертки с ноздреватыми лепешками и дружно зачавкали. Корноухий неуверенно протянул один из свертков охотнику. Тот и не подумал отказываться — в пути никогда не знаешь, когда удастся спокойно перекусить в следующий раз. Тесто оказалось плохо пропеченным и липло к зубам, но в недрах лепешки спрятались плотные стручки с приятным жгучим привкусом.
Жуя, Сайнжа медленно оглядел безбрежное изумрудное море. На севере, за туманной сизой дымкой, угадывались очертания рыжих и охристых скал, вздымающихся над лесом, как плавучая ледяная гора — над океаном. Навскидку Вольный предположил, что шагать до них не меньше трех-четырех дней. В южной части горизонта клокотало буйство свинцово-синих туч, окаймленных золотом. С десяток одновременно слетевших вниз тонких зазубренных молний пытались сшить воедино небо и землю. Ощущение присутствия альяса слегка поблекло и рассеялось, но Сайнжа не сомневался — зверюга движется в северном направлении, причем значительно медленнее, чем утром. Он догонит ее. Обработанный должным образом, клыкастый череп этой удивительной твари будет достоин украсить обширное собрание охотничьих трофеев Первого Дома...
«Первого Дома больше нет», — память безжалостно провернула отравленное копье в едва затянувшейся ране.
«У нас остался Сакьяланд, — напомнил внутренним голосам Вольный. — Есть молодая кровь. Мы выстроим новые чертоги славы и вновь наполним их трофеями...»
«Научись лгать хотя бы самому себе, — вразнобой откликнулся желчный и раздраженный хор. — Твой корабль трещит по швам и смахивает на дырявое решето. Забудь о трофеях. Если хочешь и дальше быть полезным, исполни контракт. Получи с таульгар обещанное и шустро гони «Погоню» на верфи. Только так и не иначе».
Сайнжа отмолчался, метко прихлопнув севшего на загривок кровососа. Беззвучные голоса брали над ним верх в любых спорах. Самый назойливый подозрительно смахивал на грозное ворчание пребывающей в дурном расположении духа бабули Хеддьяахтаамаар.