Лавируя между деревьями, Сайнжа навьючил на себя ремень с револьверами и патронташ, перекинул за спину сумку с запасными патронами. Альяс, уже не пытаясь скрыться, длинными скачками несся впереди, порой делая попытки вскарабкаться наверх по стволам, но соскальзывая. Зверюга мчалась, низко опустив череп, опираясь на три конечности и балансируя вытянутым хвостом. Сайнжа бежал следом, отставая на какую-то сотню шагов, перемахивая через поваленные деревья, ощущая накатывающую ледяными волнами веселую злость. Еще бы самую малость удачи: прижать тварь к высоким скалам или плотному скоплению деревьев, не дав ей возможности спрятаться...
Добыча резко вильнула в сторону. Сайнжа выстрелил навскидку, пуля прошила закачавшиеся листья, зверюга вскачь понеслась дальше. Надолго ли хватит альяса? Насколько достанет сил у него самого? Если тварь ускользнет из поля его зрения, она не перестанет оставлять следы. Он пойдет за альясом. Настигнет, где бы тот не пытался укрыться. Это случится скоро, очень скоро. Он разыщет остальных тварей. Всех, до единой. Неважно, сколько их будет. Он — охотник с Найхави, рожденный преследовать и настигать.
Лес мелькал на краю восприятия — зелень, резкий свет и пляшущие тени, яркие вспышки соцветий, качающиеся лианы. Еще усилие, еще десяток шагов — и Сайнжа вылетел на открытое пространство. Большой скальный уступ, ограниченный с одной стороны хаотическим нагромождением валунов, неумолчный рев падающей воды. Удирающая жертва вывела охотника к боковому ответвлению Больших водопадов, и теперь металась влево-вправо.
Уяснив, что пути к бегству отрезаны, альяс широко разинул пасть, испустив долгое шипение, сравнимое по громкости звука с ревом торсионных двигателей боевого линкора. Множество мелких острых зубов, усеивающих челюсть, выглядели прозрачными. Солнечные зайчики испуганно соскальзывали по матовой поверхности длинного черепа. Там, где прежде была правая передняя лапа, образовался бугристый сгусток бесформенной плоти с болтающимися лоскутами кожного покрова и оборванных сухожилий. Отстреленное окончание черепа затянулось липкой зеленоватой слизью, продолжавшей сочиться.
Тварь стояла, сильно нагнувшись вперед и заметно покачиваясь на длинных, изогнутых ногах с сильно выверннутыми назад коленными суставами. Членистый хвост взвился, со свистом описывая широкие полукруги и, как косой, подрезая высокие стебли травы. Левая передняя лапа плотно прижата к туловищу, готовая разить в любом направлении. На спине, боках и брюхе альяса топорщились широкие шипы с заостренными наконечниками. Где бы он не появился на свет, природа тщательно поработала над своим творением, сконструировав великолепную, почти безупречную машину для охоты и убийства.
Загнанный в угол, альяс готовился к бою. Противник, заслуживающий достойной смерти.
«Десять тысяч мультикредитов, — ствол карабина в руках охотника нащупывал слабую точку в туловище черного создания, казалось, сплетенного из прорезиненных мускулов, защищенных чешуйчатыми щитками. — Ты сражался и проиграл. Я не испытываю к тебе ненависти. Знаешь, я даже решил дать тебя имя. Тень, согласен?»
В лагере Хаабо Сайнжа прекрасно усвоил, как быстро и непредсказуемо движется альяс. Если выстрелы из карабина не достигнут цели, он возьмется за револьверы. Главное, держаться вне пределов досягаемости молниеносно разящего хвоста. Стрелять в череп не имеет смысла, слишком твердый и прочный. Повредить оставшиеся конечности, лишив зверюгу равновесия. Когда упадет, добить несколькими выстрелами в упор. Не бессмертная ведь она. Проворная, сильная, живучая и хитрая — но не бессмертная. Сейчас, как любое животное, доведет себя до нерассуждающего бешенства и кинется вперед, рассчитывая всем весом смять неподвижно застывшего охотника. Они все так поступают, грудью встречая смертоносный залп. Жаль, в азарте погони далеко убежали от реки. Придется разделывать трофей прямо здесь и волочь голову до лагеря...
За спиной коротко, переливчато засвистели. Держа готового атаковать альяса на прицеле, охотник бросил мимолетный взгляд через плечо.
Груда белесых валунов, скатившихся в незапамятные времена со скал и мирно покоившихся в густых зарослях, вставала.
Вставала, вставала и вставала.