И если уж говорить о чём-то нешаблонном – Саймон никогда ни с кем не встречался в
традиционном смысле. Когда мы только познакомились, он был королём сценария Секса
по Дружбе, обладая фактически реальным гаремом. Поскольку в те дни мы с Саймоном
стали друзьями, он признался, что все женщины, с которыми он когда-либо встречался,
казалось, хотели только одного: домашнего очага. Мне удалось убедить его, что на самом
деле не все женщины мечтают об этом. И я в частности. Я сказала ему: «Ты встретишь
правильную для себя женщину, которая не захочет менять хоть что-то в твоей жизни. Она
не расшатает твою лодку, а просто прыгнет прямо туда и поплывет вместе с тобой».
Я как-то встречалась с парнем, который хотел, чтобы я была его хранительницей очага,
его личной миссис Степфорд1. Или миссис Джеймс Браун, в моём сценарии. Для ясности –
он адвокат, а не исполнитель «Godfather of Soul».
Хранительница очага? Спасибо, но – нет. Мне нравится моя жизнь, нравится наша жизнь:
она прекрасна во многих отношениях.
Отличным примером была наша жилая ситуация. Вставляя ключ в свой замок, я
посмотрела через лестничную площадку на дверь квартиры Саймона. Когда он был дома,
мы, как правило, проводили большую часть нашего времени у меня. Но мне нравилось,
что у каждого из нас по-прежнему была собственная квартира. Я жила с соседями по
комнате большую часть своей взрослой жизни и пусть сейчас технически арендовала
квартиру Джиллиан (нет шансов, что я когда-либо смогла бы позволить себе эту
удивительную квартиру без её контроля за рентой), всё же это было моё личное
пространство.
Которое я делила с одним очень особенным представителем семейства кошачьих. Я вошла,
оглядываясь в поисках Клайва и не замечая его. Но у меня была идея, где он может
находиться. Скинув туфли, я на цыпочках тихонько подошла к спальне, заглядывая за
дверь.
Укрытый одеялом на краешке кровати, а именно столько места я обычно оставляла ему,
Саймон всё ещё спал после своего долгого путешествия домой. Свернувшийся в клубок у
коленей Саймона, Клайв открыл один глаз и отметил, что я уже дома. Он дёрнул одним
ухом и вернулся в прежнее положение, удобнее устраиваясь на своём любимом месте.
Я прошептала:
– Хей, Клайв, как мой сладкий...
Он прервал меня тихим, но очень резким «мяу». Затем посмотрел на меня весьма
особенным взглядом, давая понять, что моим мальчикам нужно поспать, а я должна
оставить их в покое. Я усмехнулась про себя, когда Саймон издал громкий храп и
пошевелился. Клайв остался на прежнем месте у колен Саймона.
1 прим. – отсылка к книге Айры Левин «Степфордские жены», то есть идеальной женой.
Колени Саймона... Что за прекрасное название для группы.
В то время как мальчики спали, я постирала кое-какие вещи, поработала над несколькими
эскизами для нового гостиничного проекта и занялась выпечкой. Она всегда помогала мне
сконцентрироваться, сосредоточиться и увидеть свой путь вопреки затруднениям,
особенно если я работала над чем-то новым. Две буханки хлеба с цукини спустя я сидела
на кухонном островке с цветным карандашом во рту, когда послышалось шарканье.
Сначала я увидела его нос, а потом и сам Саймон появился на кухне. У меня перехватило
дыхание, и я почти проглотила свой карандаш, когда увидела его в свободных пижамных
штанах, с взъерошенными волосами и сонным выражением на лице. Я знала, что если
уткнусь носом в центр его груди, то почувствую нежный запах кондиционера для белья на
моём теплом мальчике. Сердце, как всегда, пропустило удар.
– Цукини? – спросил он, принюхиваясь. Его веки были едва приоткрыты, но при этом
взгляд сканировал всё вокруг в поисках хлеба. И если уж говорить про едва: пижамные
штаны почти спадали с бёдер...
– Цукини, – подтвердила я, кивая головой.
Улыбка медленно расползлась по лицу Саймона. Ничто не может сделать его счастливее,
чем домашний хлеб. Ну, или почти ничего.
– Хочешь немного? – спросила я.
Он шёл ко мне и лежащему за мной хлебу с решительным выражением лица.
– Ты шутишь, верно? – сказал он, раздвигая мои ноги, чтобы встать между ними. – Я
всегда хочу немного.
– Мы всё ещё говорим о хлебе с цукини? – уточнила я, когда его руки впились в мои бёдра.
Подвинув меня ближе к краю стойки, он оставил влажный поцелуй чуть ниже моего уха.
– Я голоден, да, – прошептал он голосом, который мгновенно приказал моим бедрам