раздвинуться. – Но хлеб с цукини может подождать.
Я застонала. Ну, а как иначе?
Не прошло и минуты, как мой фартук был сдвинут вверх, – прочь с его дороги. Саймон
опустился на колени, подтянув мои бедра точно к краю стойки и резко забросив мои ноги
себе на плечи.
– Господи, Саймон, чем вызвано это… ох!..
Я потеряла ход своих мыслей, когда он с приоткрытым ртом прижался ко мне, решительно
принимаясь исследовать меня языком. Уже после одного движения я была близко. После
второго я была близка к оцепенению.
После третьего... Вот что самое забавное в моём оргазме. Стоило мне вернуть свою О, она
всегда была счастлива появиться. Хм.
– О Боже, ты... это... так ... вау... м-м-м... – стонала я. Он двигался, я двигалась. Он
толкнулся, я задрожала. Он погрузился в меня языком, и я... О чёрт. Я вертелась от
нетерпения.
– Такая отзывчивая, да? – пробормотал Саймон, поднимая голову и озорно облизывая
губы. Я запустила руки в его волосы и не особо нежно подтолкнула обратно.
– Если ты сейчас остановишься, я убью тебя этим таймером, – смогла выговорить я,
схватив единственную находящуюся близко вещь. Которую уронила сразу же, как только
Саймон вернулся ко мне, моё дыхание стало быстрым и неконтролируемым. Пятками я
упёрлась ему в спину и пошевелила бёдрами, направляя туда, где так нуждалась в нём.
Долго целуя внутреннюю сторону моих бедер, Саймон обхватил их руками, удерживая
меня на грани, как мог только он, и ещё больше раскрывая меня.
– Как будто я могу остановиться. Разве ты не знаешь, что я мечтаю об этом, когда далеко?
– спросил он, слегка поглаживая меня носом именно там, где мне хотелось почувствовать
его рот.
– Ты... мечтаешь... об этом? – спросила я, выгибая спину. Я была близко, так близко.
– Ты шутишь? Конечно, чёрт возьми! – Саймон прижался ко мне языком и провёл им
всюду, погружаясь внутрь и продвигаясь вверх, после чего закрыл рот, окружая меня
своими губами. Со стоном выпуская меня, он поднёс ко мне руку, чтобы использовать
пальцы. – Я думаю об этом и о звуках, которые ты издаёшь, когда кончаешь, какая ты на
вкус. М-м-м… сладкая Кэролайн, ты сводишь меня с ума.
Его слова путали мои мысли. Я облокотилась на стойку, ощущая, как кожа горит, словно в
огне. Затем постаралась сфокусировать нечёткий взгляд на этом великолепном мужчине,
этом потрясающе прекрасном мужчине, пока его рот на мне. Двигаясь в такт с его рукой,
мои бёдра дрожали, пока его язык и губы поглощали меня. Его взгляд прожигал мой, и я
еле дышала, когда оргазм накатил на меня, как товарный поезд. Содрогаясь, я упала на
барную стойку.
Он поднялся, одной рукой продолжая ласкать мою кожу, пока я дрожала, другой стягивая
пижамные штаны. Саймон провёл кулаком вверх и вниз по своей длине, а затем толкнулся
в меня, но лишь слегка. Его голова откинулась назад, когда он обхватил мои бедра,
используя мой вес в качестве рычага, чтобы медленно... погрузиться... внутрь.
Он был совершенно неподвижен.
А я совершенно нет.
Я просто не могла. Это было слишком; он был слишком. Мне никогда не привыкнуть к
ощущению его внутри, растягивающего и наполняющего меня, что чувствовалось так
прекрасно. Я металась, я вибрировала, я выгибалась, я сжималась. А он оставался
совершенно неподвижным. Его шея и мышцы рук выглядели напряжёнными, а торс
блестел от пота в попытке не шевелиться. Саймон был похож на порочное произведение
искусства.
Затем он поднял голову и открыл глаза. Исключительно сосредоточенный, мрачный,
только с одним на уме.
Саймон был готов трахать.
Выйдя почти полностью, он тихо толкнулся. И потом жёстче. А потом основательно.
И я будто покинула своё тело.
Он объезжал меня, объезжал моё тело, а когда наклонился ко мне и пробормотал в ухо
самые грязные слова, которые только можно представить, я снова кончила. В тот же
момент оргазм готов был накрыть Саймона. Сначала едва. Затем жёстче. И совсем
основательно.
Крепко обвив его руками, я удерживала Саймона внутри так долго, как только могла. Даже
когда он поднял меня со стойки, я сопротивлялась этой потере, по-прежнему держа ноги
вокруг его талии, что очень рассмешило Саймона. Он отцепил меня, перебросил через
плечо, как это делают пожарные, и шлёпнул по попке.
И затем съел всю буханку хлеба с цукини, оставив штаны на уровне щиколоток,