Изменение маршрута «крота» предотвращало его встречу с вероятной миной, что могла быть заложена в двигательном отсеке. Сами вильдеры этой угрозы не слишком боялись, поскольку мине той следовало быть противотанковой, а такие на обычную пехоту, как правило, не реагируют. Противопехотные же мины сайтенам было ставить не резон, ведь ползущий в авангарде у вильдеров комбайн подорвет их еще до того, как они причинят вред идущим за ним людям. Ну а для комбайна эти маломощные заряды уже не представляли опасности.
Расчистив подход к главной силовой установке, Клинки перегрузили извлеченную из «крота» резервную ядерную батарею – на их основе сооружались все подорванные в крейсере бомбы – на трудягу-Бобуса. И только после этого разделились. Грир и десять его бойцов отправились на комбайне в указанном вождем направлении. А Клык и остальные, врубив ранцевые двигатели боескафов, потянули робота и бомбу туда, куда двигались изначально…
Знай вильдеры устройство звездолетов лучше, они, конечно, разместили бы заряд в таком месте крейсера, где взрыв был бы наиболее разрушительным. Впрочем, для ядерной бомбы это не имело принципиального значения. Возможно, за пределами надежно защищенного двигательного отсека она могла и не вызвать детонацию силовой установки. Но внутри его это было неизбежно. Более того, здесь его внешняя защита служила вдобавок для вильдерской бомбы огромной оболочкой. В закрытом пространстве ее взрыв обретал гораздо большую силу, и практически вся она тратилась на уничтожение двигателя.
На что, собственно, Клинки и рассчитывали. И задержались там ровно столько времени, сколько им понадобилось для того, чтобы установить бомбу в центре отсека и запустить таймер детонатора.
Найти грузовой шлюз, куда отправились Наждак и его люди, было проще простого – не заметить оставленный «кротом» след мог бы разве что слепой. Шлюз был исправен, и добравшаяся до него команда подрывников сразу заперла за собой ворота. А затем влезла в комбайн, где была оборудована специальная герметичная камера, в которой уже разместилась группа Грира. Корпус «крота» и камера также были потом тщательно закупорены, на что не ушло много времени, поскольку все было заранее подготовлено.
Бомба рванула в точности так, как было запланировано. И на сей раз одной только пробоиной дело не ограничилось. Этот взрыв, усиленный детонацией силовой установки, полностью разнес «Нобелю» корму. После чего его уже «надкусанный» корпус вмиг укоротился еще на целую треть. Количество разлетевшихся во все стороны обломков не поддавалось исчислению. И если пилоты кружащих вокруг крейсера истребителей не были самоубийцами, им требовалось срочно улетать от этого быстро разрастающегося облака космического мусора. В котором где-то затерялся и многострадальный «крот-пять». Да только кто бы стал его высматривать среди сотен тысяч разнокалиберных кусков металла…
Грузовые шлюзы и звездолетов, и примитивного межпланетного транспорта вильдеров являются одними из самых прочных частей космического корабля. Это обусловлено постоянными перепадами в них давления и транспортировкой по ним тяжелых контейнеров и оборудования. Так что Клинки выбрали подходящий внешний слой защиты от учиненного ими взрыва.
Вторым защитным слоем для них служила броня комбайна. Она была прочнее шлюзовых стен, которые тот пробивал насквозь – правда не здесь, а в другой части «Нобеля». А третьим таким слоем были стенки спасательной камеры, встроенной в «крота». В ней уцелевшие в бою вильдеры могли отсидеться, пока их не обнаружат в космическом пространстве и не подберут свои. Ну а если не подберут, тогда эта камера превратится для них в склеп, поскольку ресурсы для жизни в ней были ограничены.
Проверить надежность своего трехслойного убежища Клинки могли только на практике, ведь они понятия не имели, с какой силой рванет крейсерный двигатель. Они полагались в этом вопросе только на полученные от контрабандистов слухи. Иными словами, на информацию, за правдивость которой нельзя было ручаться. А вдруг после детонации силовой установки «Нобеля» от него и вовсе останется лишь облачко пепла, что тогда?..
Впрочем, на этот вопрос любой Зазубренный Клинок ответил бы кратко и без раздумий: «Тогда мы просто погибнем, и все». Не в первый и точно не в последний раз расчеты Совета Вождей могли оказаться ошибочными и разойтись с действительностью. Цена такой ошибки всегда измерялась в солдатских жизнях – десятках, сотнях, а порой и тысячах. Ржавый Клык давно свыкся с мыслью, что однажды он может и сам расстаться со своей жизнью из-за того, что какой-то умник из Совета нечаянно вписал в план грядущей боевой операции неверную цифру.