Так вот, к чему был тот приказ не лезть в гущу, вот, почему отец сделал все, ради того, чтобы отдалить, определив командиром именно в тот отряд — боялся, что сын последует за ним, попытаясь остановить.
Эру, это ведь самоубийство чистой воды, безумие, помешательство…
Страх леденящей волной захлестывает с головой, заставляя до скрипа стиснуть зубы, подавляя дрожь, прошившую все тело. Меч в руках внезапно становится невыносимо тяжелым, но Трандуил трясет головой, силясь согнать внезапную страшную усталость.
Он лишь сильнее сжимает пальцы на рукояти, и, не раздумывая ни мгновения, бросается в самую гущу боя, пытаясь пробиться к отцу.
Золотой шлем на растрепанных, темных от крови волосах отца сияет яростным ориентиром, и Трандуилу в этот миг кажется, что весь его мир сжимается до одного только невыносимо светлого пятна. Только бы не потерять, только бы не упустить…
Чудится, будто бы рядом кто-то кричит; он бьет наугад, не глядя, лишь на чистых инстинктах. Горячая, черная кровь брызгает на кожу и привычно тошнотворной горечью отдает на губах; а в груди ужасающе часто громыхает сердце, ударяя по ушам.
Он, кажется, убивает орка, или, быть может, десяток, Трандуил не замечает, словно одержимый глядя лишь на сверкающий шлем. Остальное не важно, не имеет смысла и значения, Валар, да даже его собственная жизнь в то мгновение теряет всякую важность. Лишь бы успеть, остановить, не позволить…
Он не может потерять еще и отца. Не может и все на том; просто права не имеет…
Трандуил оказывается в нескольких шагах от вожделенной фигуры, столь до болезненного знакомой, родной, когда время вдруг замедляется. Он внезапно застывает восковой фигурой, не в силах и с места сдвинуться. Страх, первобытный, древний ужас сковывает тело, не позволяя шевельнуться и Трандуилу остается лишь смотреть.
Смотреть, как стрела с черным оперением с протяжным свистом рассекает воздух, пробивая доспехи ровно в месте, где бьется сердце.
Глаза отца по-детски удивленно расширяются и Орофер оступается, не удержавшись на ногах. Он в бессилии падает колени, пораженно глядя на чудовищно яркую алую кровь на своих руках, а после вдруг заваливается на спину.
Трандуилу кажется, будто в один миг весь проклятый мир рушится. Все звуки внезапно исчезают, а сердце в груди замирает, делая кульбит. Нет…
Он бежит, спотыкаясь и падает, разбивая колени, ладонями обхватывая отца за лицо. На ужасающе долгое мгновение Трандуилу чудится, будто все в порядке, отец лишь ранен, но не более. Вот он с укоризной смотрит на него, как обычно, чуть прищурившись, а сейчас поднимется и фыркнет что-то едкое в своем стиле…
Но серые глаза невидяще смотрят в вышину. Отец не поднимается.
Трандуил чувствует, как его собственное сердце пропускает удар. Нет, быть не может… Это все глупая шутка, но не более, правда ведь? Он неуверенно улыбается, кажется, и не замечая слез, обжигающих щеки, и смывающих грязь и кровь.
Конечно, отец не может умереть. Разумеется, он не умрет. Это даже звучит, как сущий бред, тут и мысли иной быть не может. Ему просто немного плохо из-за раны и… и все на том, правда ведь?
— Он поправится, — надрывно шепчет Трандуил, быстро моргая. Мир вокруг отчего-то странно расплывается и искрит, а во рту появляется диковинный вкус чего-то солоновато-горького.
Он удивительно проводит пальцами по щеке, с интересом глядя на мокрые капли, оставшиеся на коже. И что это?
Конечно, ada поправится в этом и сомнений быть не может! Вот поправится и все снова станет хорошо, как и всегда, правда! Правда?..
— Он не умер, — уверенно произносит Трандуил, пробуя странное слово на язык. Ах, что за глупости? Разумеется, отец не умер, он просто не может умереть. Кто угодно, но не он.
— Аda? — осторожно спрашивает принц, аккуратно теребя отца за плечо. — Аda, что с тобой? Почему ты не приходишь в себя, почему не просыпаешься?.. Аda?!
Но отец отчего-то молчит, не шевелясь. Трандуил с испугом отмечает, какой же он холодный. Он робко улыбается. Это ведь шутка какая-то, розыгрыш, да?..
Чужая рука вдруг касается плеча и Трандуил вздрагивает, поднимая голову, чтобы столкнуться взглядом с угрюмым Гил-Галадом. Интересно, что он-то здесь делает?..
— Твой отец мертв. Пойдем.
Слова звучат странно. Трандуил вновь натянуто улыбается, и чуть хмурится, глядя на внезапного собеседника снизу вверх.
— Нет, он не мертв, — не соглашается он, качая головой. — Он просто немного устал и ранен, скоро все будет в порядке, вот увидите…
— Он не устал, Ороферион, — отцовское имя неприятно режет слух и Трандуил вздрагивает, словно от удара, отпрянув в сторону. — Он мертв.
Но Трандуил словно не слышит, непонимающе глядя то на отца, то на нолдо перед собой.
— Почему он не просыпается? — потерянно вопрошает принц, комкая в пальцах мягкую ткань плаща. Он темно-зеленый, как лес, и все еще лесом пахнет.
— Орофер мертв, Трандуил, — устало повторяет Гил-Галад, потирая переносицу. — Нам нужно идти, твой народ…
— Мой народ? — переспрашивает Трандуил, хмурясь. Отцу бы такое обращение точно не понравилось.
Нолдо тяжело выдыхает и вдруг опускается перед ним на колени, заглядывая в лицо.
— Твой отец умер, мальчик, — мягко произносит он со странной, пугающей жалостью. — Пойми. Он не проснется, с ним и в порядке не будет ничего. Он мертв. Все, конец. Но ты — жив. Ты наденешь ваш морготов венец, станешь новым королем и заставишь своего упрямого идиота отца гордиться тобой, понимаешь?
Трандуил склоняет голову набок. Мертв. Мертв? Его отец мертв… До чего слово странное… Что же оно значило? О, он кажется помнит. Мертв, это все равно, что ушел. Да, будто бы так.
Ох, но куда тогда отец ушел? Трандуил и сам не замечает, как произносит последний вопрос в слух, заставляя собеседника рвано выдохнуть.
— Он ушел и больше никогда не вернется, — четко печатает Гил-Галад. — Ты должен занять его место. Ты должен позаботиться о своем народе и сделать один выбор.
— Какой выбор? — Трандуил глядит на него с искренним любопытством, глазами до ужаса похожими на те глаза, что еще вчера прожигали его с пылающей яростью с лица, в точь-в-точь на это похожее…
— О том, будут ли эльфы Эрин Гален и дальше участвовать в этой войне.
— О, — Трандуил морщится, задумчиво прикусывая губу. Во рту тут же появляется знакомый горьковатый вкус крови, пробуждая вдруг в памяти яркую картинку-воспоминание.
— Аda ушел из-за них? — коротко спрашивает он, опуская голову и нарочито пристально разглядывая собственные руки.
— Да, — бросает Гил-Галад, с легкой тенью интереса, но после, словно одумавшись, добавляет: — Но так тебе его не вернуть.
— Я знаю, — Трандуил выглядит до страшного потерянным, словно оглушенным и нолдо невольно морщится. Это всегда было слишком тяжело.
— Что ты решил? — ему, быть может, не стоило бы этого спрашивает; не стоило бы и вовсе говорить, не стоило давить. Нужно было просто позволить мальчику выйти из игры, прийти в себя, увести народ в безопасное Зеленолесье, но… Он не мог. Война продолжалась, и ничего еще не было окончено.
— Я хочу, чтобы мой отец смог гордиться мной, — просто отвечает Трандуил, но этого достаточно им обоим.
Комментарий к Мы шагнем через огонь
Отзывы приветствуются, автор бродит где-то между состоянием апатии, истерии и бешенства, а по тому умирает. От скуки.
========== Через боль, через страх ==========
Каждый год в тебе что-то умирает, когда с деревьев опадают листья, а их голые ветки беззащитно качаются на ветру в холодном зимнем свете. Но ты знаешь, что весна обязательно придёт, так же, как ты уверен, замёрзшая река снова освободится ото льда. Но когда холодные дожди лили не переставая и убивали весну, казалось, будто ни за что загублена молодая жизнь. Впрочем, в те дни весна в конце концов всегда наступала, но было страшно, что она могла и не прийти…