Германское руководство, наоборот, было полно восторгов и оптимистичных ожиданий. 3 июля 1941 года генерал-полковник Франц Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск, так оценил обстановку на фронте:
«В целом теперь уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена… Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Конечно, она еще не закончена. Огромная протяженность территории и упорное сопротивление противника, использующего все средства, будут сковывать наши силы еще в течение многих недель… Когда мы форсируем Западную Двину и Днепр, то речь пойдет не столько о разгроме вооруженных сил противника, сколько о том, чтобы забрать у противника его промышленные районы и не дать ему возможности, используя гигантскую мощь своей индустрии и неисчерпаемые людские резервы, создать новые вооруженные силы». (Выделено мной. – В. М.) [30]
4 июля 1941 года Гитлер громогласно, на весь мир, заявил: «Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл». (Выделено мной. – В. М.) [31] Здесь уместно заметить, что Гитлер неумно и пренебрежительно относился к тем усилиям, которые предпринимал Сталин для того, чтобы не только выстоять, но и нанести частям вермахта первое поражение в их «молниеносной войне».
В эйфории от успехов Восточного похода Гитлер чуть позже, 14 июля 1941 года, даже отдал приказ о подготовке к реорганизации вермахта, чтобы перенести основные усилия на борьбу с Англией и США, которая должна была вновь выйти на первый план после разгрома СССР.
Однако развитие событий на советско-германском фронте в августе 1941 года привело к тому, что фашистское руководство было вынуждено отложить на будущее планы реорганизации вермахта. 11 августа генерал Ф. Гальдер делает уже неутешительный для себя вывод:
«Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс Россия, который сознательно готовился к войне со всей безудержностью, свойственной тоталитарным странам, был нами недооценен. Это утверждение распространяется на организационные и экономические усилия, на средства сообщения, но прежде всего на чисто военную боеспособность [русских]». (Выделено мной. – В. М.) [32]
Как мы видим, лишь один месяц потребовался начальнику генштаба ОКХ, чтобы полностью пересмотреть свою оценку ситуации на Восточном фронте с плюса на минус. А ведь и в этот тяжелейший период отражения гитлеровской агрессии боевыми действиями советских вооруженных сил руководил Сталин. Записи в дневнике Геббельса также свидетельствуют о сомнениях в возможности «завершить Восточный поход, по крайней мере, до зимы». 10 сентября 1941 года он записывает в свой дневник:
«…после того как выяснилось, что Восточная кампания не может быть закончена в короткий срок, нам необходимо… постепенно приготовить народ к продолжительной войне». (Выделено мной. – В. М.) [33]
Но ни Гальдер, ни Геббельс, ни кто-либо другой из фашистской верхушки не могли себе признаться, что «молниеносную войну» они проиграли. С вытекающими отсюда тяжелыми обстоятельствами для Германии, так как фюрер ясно себе представлял, что на затяжную войну у Германии не хватит ни сил, ни средств, ни всего другого, что необходимо не только для ведения боевых действий, а еще и для создания победных усилий и условий в новой войне. Руководители фашистской Германии упивались мыслью, что еще большая территория СССР находилось в их руках и что все еще можно изменить в свою пользу.
Таким образом, в ходе второго этапа летом-осенью 1941 года, несмотря на тяжелые потери, Красная армия смогла затормозить продвижение противника и в значительной степени истощить его силы. Советское руководство получило время для полномасштабного развертывания военного производства, создания новых резервов, ввод в действие которых должен был переломить ход войны. Вместе с тем следует отметить, что увлечение советского командования частными и слабо организованными контрнаступлениями вело к излишним потерям и затрудняло подготовку оборонительных операций. Именно в этом была видна еще не полная военная состоятельность и самого советского Верховного главнокомандующего.
Но где же тогда были профессионалы-генералы, которые на поле боя действовали не всегда согласно обстановке? К счастью, Сталин мог учиться и учился не только на чужих, но и на своих ошибках. Причем делал он это быстро, качественно, что выражалось в постоянном повышении уровня сопротивления Красной армии частям вермахта и периодических победных контрударах по фашистам при одновременном отступлении советских воинских частей в глубь страны.