А что осталось окруженцам и народу Смоленщины и Брянщины? И коль уж в Красной армии 42-го штыки для освобождения здешних мест не нашлися, что б осталось от Москвы — решалось здесь, западнее ее, самим народом! Мужчинам доставалось — биться с врагом, женщинам — помогать живым и плакать по ушедшим в гибельное безвестье.
Сталинские весенние ошибки в стратегическом планировании определили летние катастрофы Красной армии во второе военное лето. От активных наступательных замыслов западнее Москвы отказались. У генерала армии Г.К. Жукова в распоряжении оставлен лишь Западный фронт, которым он продолжает командовать. Это происходит 5 мая, когда И.В. Сталин и его Ставка ВГК упраздняют главное командование войск западного стратегического направления. В отношении юго-западного направления подобного не наблюдается. И еще накануне, 4 мая 1942 г. штаб Западного фронта радирует Белову: «Вы с 4 вдк и партизанскими отрядами должны удержать занятую территорию во что бы то ни стало. Донесите, что вам нужно для создания всех условий упорной и непреодолимой обороны»{127}. Доносили, запрашивали, требовали, да вот получили из необходимого лишь малую часть.
В центральной части освобожденной территории было создано несколько аэродромов военно-транспортной авиации и площадок для приема грузов. Стоило это больших трудов и крови. Противник благодаря неплохо налаженной разведке своевременно установил характер работ, места их выполнения, и всемерно тому противодействовал. Иллюстрация — строки воспоминаний тогдашнего председателя Всходского райисполкома Козлова В.П.:
«Аэродромы готовились силами населения. Готовили ночами, так как днем все время налетали немецкие самолеты и обстреливали население из пулеметов, а также сбрасывали гранаты. Когда перешли на ночную работу, то самолеты начали сбрасывать гранаты замедленного действия, которые рвались, когда приходил народ на работу»…
Обширнейший беловско-партизанский край совершенно не использовался в качестве плацдарма для советской истребительной и бомбардировочной авиации. А могли использовать. Представим в подобном случае состояние противника: вот удерживаемый вермахтом район бельско-ржевско-кировской фронтовой дуги, а в ее сердцевине — аэродромы советской авиации! …Но такого не было, вернемся на грешную землю. И не то чтобы не понимали, не планировали подобного — планировали. Директивой Ставки ВГК от 8 мая 1942 г. среди прочего приказано усилить группу Белова «одной смешанной авиадивизией в составе двух полков У-2, полка истребителей, полка штурмовиков и полка Ил-4, с размещением их на аэродромах плацдарма тов. Белова». Но ведь в мае, а не в феврале! По радиограмме из группы Белова командованию фронта и командующему 1-й воздушной армии 22 мая 1942 г: «Площадки Б. Вергово и Подопхай готовятся для постоянного базирования авиации». Но ведь дата — 22 мая, за день до «Ганновера». Так что попросту не успели, весны не хватило, а тут и противник не позволил.
В мае 1942 г. огромный, в несколько сотен километров участок фронта, удерживаемый группой Белова, требовал многотысячного пополнения этой группы личным составом. Задача переброски к Белову пополнений оказалась нелегкой и крайне рискованной. Своевременно предпринятыми и, следует признать, талантливо организованными контрмерами врагу удалось сорвать советскую воздушно-транспортную операцию в части заброски в район П.А. Белова подразделений 7-й воздушно-десантной бригады. Немецкими частями были организованы ложные посадочные площадки для ночных визитов советских самолетов. Противник знал и принятую систему световых сигнальных обозначений для советских летчиков. Оставалось достойно встречать «гостей». В эти ночи происходило, например, — по донесению из 2-й Гв. КД, — вот что:
«Как только самолет стал приземляться, по нему был открыт огонь, немцы бежали к самолету с разных сторон. Не успел экипаж выскочить из самолета, как над их головой пошел на посадку второй самолет типа У-2. По утверждению красноармейца Александрова[,] это был пятый по счету из числа спровоцированно приземлившихся наших самолетов на аэроплощадке противника — 100 м сев.-восточнее Ключики».
После нескольких неудачных попыток доставить десантников взлетно-посадочным способом программа дальнейшей переброски пополнения была сорвана. То же можно сказать и фактически о всей воздушно-транспортной операции. Уже 17 мая 1942 г. генерал Белов лично наблюдает одну из характерных, планомерно производимых расправ противника над советскими авиаторами, делает неутешительные выводы: