В точку сказано поэтом: «В Министерстве обороны глухо каркают вороны». В стране доминанты пентаграмм и нового культа несвятых святозаменителей приходится наблюдать фальшивое злато медалек и книжек с «Маршалом Победы» и даже с «Оболганным Маршалом Победы», хмыкающе-хихикающие заумствования очередных властителей о необходимости приватизации того «деградирующего земельного фонда», на полях которого легли и упомянутые выше 600, и другие 666 раз по 600 молодых парней, что оплатили кровью жизнь не своих наследников.
Приватизируйте!
А вот наше наследство вам не взять. Наше наследство — под заросшей в крапиве господской усадьбой Державино, под яблоньками Собшина на днепровском берегу, на поле боя в Глинке, ставшем после войны улицей Партизанской, на старом мархоткинском мосту, в лесах Ястребовой Пустыни, на старинных качелях в Дубровках, на большаке у Семирева, где сломилась фронтовая судьба деда автора этих строк, когда узнал он впервые за войну о своей семье на том, немецком еще берегу речки. Он позже оплатил штрафником, кувыркаясь с очередной полученной пулей, законность нашего наследования этих …проселков, что дедами пройдены…
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сладкой правда о войне не бывает. Бывает горько-жженой, бывает соленой от града пота вперемешку с пылью. Это для участников. Для партийно-исторических профессоров она кислая, как жиденькие щи: выискивай хоть что-то интересное, потрудись убедить других, что в целом блюдо — удобоперевариваемое. Нынешних же «историков», при свободе от убеждений, и бремя служебного задания не придавливает. Делай что нравится, хоть суррогат, но с красивой этикеткой. А знание топографии района давних боев, документы, работа с биографическими материалами, выводы… Зачем, кому они нужны? Ведь теперь век этикеток и ценников.
В результате военная правда частенько остается за пределами книг, что-то в архивах, а основное же — где-то в крапиве погибших деревень. 1942 г. на западе России. Это очень трудный для исследователя комплекс тем. Среди них — партизанщина, коллаборационизм, поражения РККА. «Неблагодарный» труд, неподъемный, а теперь уже и почти невосстановимый в деталях пласт истории. И если с общей канвой военных действий регулярных советских войск более-менее понятно, пусть с лакунами, но многократно описано, то с партизанским, псевдо- и антипартизанским движением гораздо сложнее.
Партизанщина центра Смоленщины была для советской историографии кислейшим яблоком: вспыхнув вроде бы на пустом месте, без инициативы к тому и поддержки советских тыловых властей, именно здесь партизанская война разгорелась в таком масштабе, о котором полностью умолчать при всем желании было невозможно. Возглавляли основные силы восставших не советские офицеры, лишь одиночками в числе организаторов были партработники. Лишний раз афишировать возможности и силу стихии народного самоопределения идеологические структуры Советского государства не хотели — ни в период войны, ни после. Подлинных организаторов народной мобилизации, как и существо их дела, не расписывали, ограничиваясь перечислением нескольких фамилий.
Многое, очень многое из открывшихся на Смоленщине перед советским командованием возможностей было либо упущено, либо использовано наихудшим образом.
Вкратце, рассматривая произошедшее в динамике, констатируем следующее.
Как и почему возникло негосударственное сопротивление? Обычная популяризируемая схема описания действий для большинства фронтов 1942 г. такова: Красная армия бьется с врагом, где-то в кустах за линией фронта ей немножко помогают партизаны. И конечно же, усилия и тех и других направляются партией (читай: ВКП/б/ — вдохновитель и главный организатор побед). И такая схема — правдива для многих участков фронта и прилегающих территорий. Однако к западу от Москвы (теперешние Смоленская, Брянская области и запад Калужской) получилось совершенно иначе. И настолько масштабно получилось, что советским историкам умолчать факты и загнать их в рамки общей схемы стало невозможно. Но речь не об историках, а о 1942-м: в действительности вермахт сцепился здесь с ДВУМЯ ВРАГАМИ: с неразбитой под Москвой, и даже усилившейся {новой, что до немцев медленно пока доходило!) Красной армией (+ партия Сталина), и, внимание: с оказавшейся почему-то неубитой Красной армией образца и состава 1941-го (+ просоветски настроенная часть местного народа и выдвинутые военной анархией лидеры). Второе из указанных обстоятельств стало неожиданностью не только для оккупантов, но и для советского режима.