Командующий войсками Западного фронта требовал активизации усилий 43-й армии в разгроме мятлевско-юхновской группировки противника. Однако и после 16 января командование 43-й армии по существу лишь одной-единственной дивизией — 194-й — продолжало развивать удар с севера на Юхнов. Остальные плелись следом за планомерно отступающими вдоль Варшавского шоссе вражескими дивизиями. Убедившись в нулевых способностях организации наступления командармом-43, Г.К. Жуков решил использовать достигнутое 194-й СД, сделав ставку на иную армию, на иного командарма. Следовало поспешить. Когда враг практически без сопротивления отдает районные центры и позволяет перерезать железнодорожные линии, любой «выдающийся военачальник» поймет: это шанс, рисуем большую красную стрелу, наскребаем и кидаем на это направление все ближайшие боеспособные силы и спешим выбить подкрепления. Так мыслил и Георгий Константинович. Авантюра? Что ж, надо. Уже 17 января 1942 г. командующий Западным фронтом издает директиву № 605ш. Армией для развития наступления на Вязьму выбрана 33-я:
«Создалась очень благоприятная обстановка для быстрого продвижения 33 АРМИИ в район ВЯЗЬМЫ в тыл вяземской группировки противника.
ПРИКАЗЫВАЮ:
Одновременно с ликвидацией противника в ВЕРЕЕ главными силами с утра 19.01.1942 г. форсированным маршем выходить в район ДУБНА, ЗАМЫТСКОЕ, имея в дальнейшем задачей, в зависимости от обстановки, удар на ВЯЗЬМУ или в обход ее с юго-запада <…>».
Недоумевающим по поводу данной директивы Г.К. Жукова надо бы взглянуть на карту. Идет наступление всего Запфронта. Одни гораздо впереди, другие армии запаздывают, если не сказать — топчутся. У каждой армии своя полоса наступления, направление на какой-то значимый пункт — город, крупный транспортный узел. А возьми 33-я армия Верею, какой у нее далее ближайший город или хотя бы городишко на повестке, какое направление? Да никакого! Лесная глушь на сотни километров меж Московско-Минским и Московско-Варшавским шоссе. Только деревни, причем не очень-то охотно сдаваемые противостоящими 33-й армии вражескими дивизиями. Понятно, что этим дивизиям не до контрнаступления на Москву, этот участок можно и должно ослабить. Ведь главные события — южнее, куй железо, пока горячо… Именно 33-ю было проще всего двинуть по стопам 194-й дивизии через Шанский Завод на Износки. Учитывалась и наметившаяся тенденция к застопорению этой армии под Вереей — со всей массой ее дивизий, и это при том, что под Юхновом соотносимый по протяженности участок фронта приходилось пытаться контролировать двумя-тремя полками. И не просто контролировать, а наступать, уже почти «завязав мешок» вокруг мятлевско-юхновской группировки.
Так что резоны командования фронта понятны. Основания для решения нанести глубокий удар силами 33-й армии были. Только вот на Вязьму ли? Или же следовало избрать близкие, но более достижимые цели — и какие? 33-ю нельзя было привлечь для развития удара навстречу 50-й армии для окружения противника в Юхнове. Огромное пространство от Вереи до Износок, никуда не денешься, в полосе действий этой, 33-й армии, и никакими иными армиями данный участок фронта не заполнить. Вероятно, единственным оптимальным решением был бы удар частью сил армии на Темкино и подрезание с тыла всей противодействующей вражеской группировки района западнее Шанский Завод. И не более того, разве что — одну из переброшенных на Износки дивизий 33-й армии передать в состав 43-й армии для борьбы на юхновском участке фронта. Все.
Этого не произошло, погнались за журавлем — «даешь Вязьму!» Надеялись и на успех 50-й армии, и на высаженный под Знаменкой десант, и на быстрое откатывание немцев из-под Юхнова, и на кавкорпус П.А. Белова, наконец. И не забудем: с 11 января 1942 г. в район западнее Вязьмы шел 11-й кавкорпус Калининского фронта, а это уже само но себе могло бы в ближайшие дни обезличить медленно наступавший Запфронт с его командованием.