— две роты лыжников при поддержке 6 танков атакует по Старой Смоленской дороге, продвижение их остановлено;
— рота с 4 танками атакует на участке 1-го эскадрона, атака отбита;
— повторная атака на позиции 2-го эскадрона, от которого по последнему донесению комэска Кириченко осталось к этому моменту 14 человек…
Полк потерял в ходе отражения вражеских атак до полусотни бойцов и командиров только убитыми, столько же ранеными. После тяжелейшего боя остатки 170-го кавполка И.Г. Фактора оставили деревню. В бою были убиты командиры 2-го и пулеметного эскадронов полка Н.С. Кириченко и И.М. Рубец. Малочисленная группа 2-го эскадрона и пулеметного эскадрона погибла, на се участке немцы прошли вперед и заняли центр деревни. На милость врага был оставлен (хотя кем? — погибшими!) размещавшийся здесь госпиталь 8-й ВДБР с примерно двумя сотнями раненых. Часть раненых бойцы Фактора в ходе боя успели вытащить за пределы деревни. Над остававшимися в госпитале разгоряченные боем германские солдаты тут же устроили бойню. Многие израненные, беззащитные бойцы-десантники погибли бессмысленной и ужасной, небоевой и негеройской смертью. Кому повезло в момент расправы уцелеть — попали во вражеский плен. Произошло это не вследствие чьей-то трусости. Можно ли сказать, что вследствие чьей-то расхлябанности, растерянности и безответственности, чьих-то нераспорядительности и равнодушия? Вряд ли. Но рассуждая формально, со стороны, все просто: как не крути, а конкретику шагов по спасению, эвакуации раненых — если того потребует боевая обстановка — командованию 170-го кавполка и тыловым службам 41-й КД следовало продумать заранее. Не продумали, не предполагали, многие не уцелели и сами… Это их проблемы!
Комиссар десантной бригады И.В. Распопов решительно потребовал от П.А. Белова наказать виновных в произошедшем с ранеными десантниками. А виновен кто? Командир части. И мало кого в трибунале трогало, что в конце дягилевского боя находившиеся рядом с командиром полка политрук Иваницкий с комиссаром полка Тихоновым уже лично вели по приближавшимся немецким лыжникам огонь из станкового пулемета, — никого иного здесь уже не осталось. Нераспорядительность, приведшая к тягчайшим последствиям… Фактор получил сравнительно небольшой, с учетом реальных обстоятельств боя, но неизбежный «срок»: 5 лет лишения свободы, однако с отбытием на фронте (была и такая, специально в годы войны введенная в законодательство, санкция). Показательно, что с того времени орденов ни в рейде, ни какое-то время после И.Г. Фактор — имея реальные заслуги — не получал.
НАВСТРЕЧУ СОКОЛОВУ: НЕ ВЫЖДАВ И МЕСЯЦА
11-й кавкорпус Калининского фронта сквозь январские снега, мороз, зимнее бездорожье лесной глуши шел долгими ночными переходами на юг. Шли из-подо Ржева строго на юг, куда-то к Вязьме. Потом, после войны, это будет считаться составной частью Ржевско-Вяземской наступательной операции 1942 г. Но в тот момент это было никакой не частью: шли в одиночку, если не считать двигавшуюся следом (и остановившуюся у Сычевки) 39-ю армию. К Вязьме в январе 1942 г. кроме 11-го кавкорпуса никто из советских войск пока что не выдвинулся. Авангард войск 33-й армии, переправившись на правобережье р. Воря, только-только вступал в пределы Смоленщины (в ее нынешних границах). До Вязьмы ему было еще порядочно — целых 55 км. 1-й гв. кавкорпус П.А. Белова в конце января пытался преодолеть Московско-Варшавское шоссе, но это в 70-ти км от Вязьмы, в пределах нынешней Калужской области. 26 января 1942 г. на ближних подступах к Московско-Минской автомагистрали 11-й КК овладел селом Сережань, деревнями Леонтьево и Желудково. В ночь на 28 января 1942 г. внезапным ударом подразделений 24-й КД была взята д. Якушкино — непосредственно при автомагистрали Москва — Минск.
А теперь, в феврале, не выждав и месяца с ночи первых выстрелов у магистрали, главком направления Г.К. Жуков «прозрел»: Вязьму, оказалось, надо не брать, а окружать! Мы ничего не путаем. Ведь речь не о поставленной в начале февраля Г.К. Жуковым обоим корпусам задаче штурмовать Вязьму, а о попытке создания горловины именно к району расположения ближайших частей 11-го кавкорпуса. Вернее, Жуков-то не совсем сам «прозрел», но теперь — после провалов атак к городу — вынужден был стерпеть инициативу П.А. Белова. И вот 17 февраля 1942 г. П.А. Белов — с одобрения фронтового командования — готовит свои части к наступлению в северном направлении для перехвата линии железной дороги на участке ст. Семлево — д. Реброво. В его дневнике появляется запись:
«17.2.42 г. дер. Моксино. После обсуждения в штабе принял решение о наступлении завтра вечером на север, на участок железной дороги: станция Семлево — Реброво, чтобы соединиться с 11-м кавкорпусом Соколова и, подчинив его себе по указанию штаба фронта, совместно наступать на Вязьму с запада»{41}.