Ржевский вытолкнул между зубов сквозь плотный воздух неприличное слово из трёх букв, взгляд его заметался по сторонам в поисках решения.
Шу молча протянула руку, цапнула летящий в воздухе артефактный куб и указала глазами на соотечественницу товарища: если так уж хочешь, спасай, только лично.
Хотя ей было искренне непонятно, зачем. Если бы сука Решетникова разбилась, с точки зрения Норимацу вселенная стала бы только лучше.
— Б****! — Дмитрий побагровел сильнее, а его мышцы превратились в бетон, настолько он напрягся.
Товарищ за долю секунды успел совершить каскад манёвров: подтащить секретаршу к себе, развернуться по вертикали на сто восемьдесят градусов, каким-то образом изменить режим работы реактивных сопел.
Шу мало что понимала в изделии, тем более не могла пилотировать ранец на его уровне, но отлично чувствовала: артефакт отжил своё и умер ещё пару мгновений тому. То, что он сейчас каким-то чудом работает (и летит), заставляет подозревать в напарнике техно-некроманта.
Ржевский словно вливал в ранец собственную жизненную силу, теряя сам, но продлевая секунды существования машины.
Три сцепленных тела тряхнул аэродинамический удар. Скорость падения резко снизилась.
Техно-магический куб попытался выскользнуть уже из её пальцев, но в дзене Шу победила и эту напасть: использовала вторую руку (всё равно висит на обвязке на партнёре, полёт контролирует он).
БАХ! По асфальту они покатились смешно и со стороны наверняка комично, однако все были живы.
— Ты гений, Дим. В школе Кансэй ты получил бы отличный аттестат только за этот полёт. — Шу плавным движением мастера менее чем за секунду высвободилась из пряжек и ремней.
Нужный товарищу блок она аккуратно поставила рядом с собой на асфальт — тяжёлый.
— Зачем спасал суку? — поинтересовалась она нейтральным тоном. — В окно тварь бросилась сама, обычный несчастный случай. — Норимацу перешла на русский. — Помер Максим и хрен с ним; к чему лишние хлопоты?
По улице сразу от пары зданий в их направлении бежали люди.
— К бою, — японка достала танто.
Они на чужой родовой земле, сюда проникли вопреки воле хозяев, с лазутчиками не церемонятся нигде.
— Ты!.. — Ржевский сгрёб рукой одежду менталистки и легко поднял ту на ноги. — Я не дал тебе умереть только по одной причине!
Блондинка, вопреки всем плюшкам своей профессии, на способную рассуждать сейчас не походила.
Взгляд Елены Решетниковой метался по сторонам и на одном объекте не фиксировался. Её руки играли в воздухе какие-то гаммы, причём независимо друг от друга. Рот был приоткрыт, из правого уголка на одежду стекала слюна.
— Ты меня слышишь⁈ — раздражённо рявкнул Дмитрий.
— БЫ! — соотечественница сосредоточенно смотрела сквозь него. — Ы!
— Б**, — он выругался ещё раз. — Кажется, с перепугу мозгами тронулась. Некстати-то как.
— А чего хотел? — поинтересовалась Шу.
— Послание передать, — блондин машинально покосился в сторону обитателей квартала и по виду прикинул, браться ли за пистолеты.
— Так передавай, — японка извлекла из кармана стервы чудом уцелевший амулет-блокнот. — Вот два режима, голос и картинка. Записываю, вещай.
— Елена, я надеюсь, ты придёшь в себя, когда будешь смотреть эту запись. Погибнуть я тебе не дал по одной простой причине: ты — не субъект права города Сота. Ты здесь в гостях, это единственная причина по которой ты осталась жива. Пожалуйста, не просри следующую часть своей жизни! Не ходи сюда больше.
Шу забросила артефакт в карман хозяйки и спросила:
— Попробуем поговорить с этими? — она указала пальцем в сторону бегущих. — Или сразу валим их, сколько получится?
Ржевский решительно притянул её к себе, запирая внутри обвязки и опять образуя тандем:
— Бог с тобой. Пока можем улететь, в лишние размены ввязываться не будем.
— Ранец ещё жив⁈ — изумилась японка. — Я же почувствовала! Он умер ещё на четвёртом этаже! Ты его как будто сам энергией долил! Как целитель больного!
— ТС-С-С! — взгляд напарника заметался в панике. — На нём ещё мои правнуки летать будут! — выдал он непоследовательно через полторы секунды и четыре с половиной этажа вверх по вертикали.
Набор высоты шёл со скрипом, вибрацией, но они несмотря ни на что взлетали.
— Недолго, но будут, — проворчал партнёр по бизнесу, на уровне десятого этажа, огибая здание и направляясь в сторону собственного участка между небоскрёбами.
— Не понимаю, — призналась Норимацу. — Ты сам говорил, экземпляр сырой и ресурс полёта — десятки секунд. А мы сейчас как чайка. — Она прислушалась к гулу работающих сопел. — Раненая, но ковыляющая.