— СТОЙ! Поняла! Я смогу дать честное слово, подтверждённой магией, что никто из менталистов с пленными не работал! Соответственно...
— ... это будет рычаг давления на противную сторону, — подтвердил попечитель. — Им надо будет соглашаться на любые наши условия, пока мы тут не передумали и ты им мозги не начала полоскать по три раза со взбалтыванием.
— Хм.
— Я знаю, как работает иерархия принятия решений в таких случаях, — вздохнул Дмитрий. — Когда только контролёр из всех вернётся, там первое время паника будет, никакого конструктива. На истерике все всегда в таких случаях любимыми средствами срочно своих забирать бросаются.
— А ты опасный человек. — Менталистка задумчиво посмотрела на попечителя. — Знаешь, не буду спрашивать, откуда у тебя все эти знания, — она махнула рукой, выбрасывая из головы ненужное. — Пожалуй, когда ты на мои сиськи пялишься, ты меня меньше пугаешь... Кстати, последнему раненому помощь нужна! Надо пули доставать, зашивать, операцию делать! Это я тебе как целитель говорю.
— Не надо ему ничего делать, скоро их кавалерия примчится, — проворчал Ржевский. — Пленных выручать, точнее, выкупать. Они пусть и зашивают.
— Я могу снять с них ментальные слепки. — Мадина без колебания раскрыла секрет. — Это очень специфическое оборудование, точнее, функция моих амулетов, — она подняла в воздух запястья, демонстрируя браслеты. — Эти слепки можно проанализировать потом.
— И кто из нас двоих после этого более опасен, — нейтрально заметил блондин. — Я или менталистка, которая на носовом платке магические клятвы обходит, как два пальца об... асфальт? А я всё думал, чего ты двадцатичетырехкаратную платину таскаешь, — добавил он через мгновение. — Она ж нефункциональная сама по себе. Оказывается, это твой накопитель информации?
— А как ты понял, что это именно двадцатичетырехкаратная платина? — Наджиб опять насторожилась. — Я же тебе этого не говорила.
В его нагрудным кармане завибрировал связной амулет.
Дмитрий поднял раскрытую ладонь, нажимая пальцем второй руки на красную точку:
— Кто? Что надо? Быстро, я очень занят. — Он чуть отодвинул руку с артефактом и прошептал ей. — Не знаю этого типа, в списке контактов тоже нет.
— КАНЦЕЛЯРИЯ НАМЕСТНИКА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА! — В воздухе соткалось изображение одного из главных чиновников Свободной Зоны. — Ржевский, ты вообще страх потерял?! Что ты творишь?! Давно в чужих руках...
Следующие слова были непечатными. "...не обделывался?", если перефразировать культурно.
— Давно в тюрьме не сидел?! Стрелять из запрещённого артефакта в чужом доме?! — продолжил вызывающий. — Так сядешь! Устрою!
— Пошёл н****, — не полез за словом в карман Дмитрий. — Тебе ствол в жопе давно не проворачивали? Как с дворянином себя ведёшь, мразь подзаборная?! А ну, имя назвал, ***** !
— Он граф, — очень тихо, на грани слышимости обозначила губами Наджиб.
Всех чиновников Мэрии, администрации Соты, аппарата Наместника она знала по портретам напамять.
Глава 21
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим из Залива.
Лицо в воздухе зарябило и начало расплываться в стороны — Дмитрий прикрыл амулет ладонью:
— Фамилия у этого графа есть?! — судя по почти неслышному шёпоту, встречную истерику Ржевский лишь изображал.
На самом деле он вполне себя контролировал.
— Растопчин, Сергей ибн-Василий. — Наджиб удивилась, но виду дисциплинированно не подала.
Какое всё же странное воспитание. Знать новомодные (равно непроверенные) концепции нервной и кровеносной систем, но не иметь при этом понятия об аппарате наместника собственного императора в собственном же городе — неясна логика преподавателей семейства Ржевских.
Для себя Мадина решила считать, что образовывался Дмитрий большей частью на дому — такая гипотеза хоть как-то объясняла многочисленные странности.
Хотя местами, конечно, "в лесу родился, пню молился" — возникает временами впечатление, что поговорка из родного языка Ржевского ничуть не наигрыш.
Чиновник, приглушённый чужой рукой, накрывшей амулет, тем временем зашёл на второй круг. Суть его претензий вкратце свелась к тому, что некоторые Изначальные Рода свой уникальный статус на сегодня имеют исключительно по ошибке. Неуважение к наместнику равно неуважение к государю, а он, граф Растопчин, очень хорошо знает, что с такими смутьянами делать.
И на Изначальный иммунитет можно найти управу, если постараться, продолжал стращать звонящий. Если строптивый род первым навстречу шаги делать не начнёт. Сегодня — не сто лет назад, есть масса инструментов для обуздания неугодных.