— Э-э-э.
А ведь хороший вопрос.
— Насть, я не знаю. Молодой ещё, опыта нет.
— Среди разводящихся девять на десяток — те, кто по любви женился, — просвещает она меня. — А среди тех, кто ЧЕСТНО по расчёту друг с другом перед свадьбой договаривался, восемь браков из десятка обычно до самой старости сохраняются. Я знаю, что говорю.
— Занятно.
Подхватываю её под руку и увлекаю дальше по тротуару.
— Тебе бы был смысл волноваться, если бы с твоего деда было, что взять. В материальном плане. — Продолжает она весело. — И ты бы ещё был где-то прав в своих опасениях, если б это он был миллионером, а не я, из нас двоих.
— Сложно спорить, — соглашаюсь, немного подумав.
Если хоть малейшее подозрение о причинах смерти деда возникает в будущем, князья Барсуковы в жизни от налёта репутацию не отмоют. Даже если не виноваты будут — всё равно никому ничего не докажут.
Общественное мнение, оно такое.
— Ты согласен, что Трофим Ржевский нищ, как церковная крыса? — ровно дожимает меня логикой княжна.
— Снова сложно спорить, — вздыхаю в очередной раз. — Кроме того, что он Барсуков теперь.
— Ну так и выбрось ты мой приворот к нему из головы, если даже я его выбросила, — решительно предлагает Анастасия. — Вычислила, да, было дело. По косвенным признакам сопоставила и вычислила. Ещё пару недель тому.
— Потом? — в этом месте напрягаюсь я. — Почему не пошла снимать?
— Отпустила ситуацию, — легко отвечает аристократка. — Если вдруг моё отношение к нему изменится, то на том этапе и будем решать, как дальше жить. Но я тебе массу примеров приведу, когда и любовь без приворота через пятнадцать лет сама заканчивается! Или даже раньше! Так что, всё в пределах жизненных процессов и статистики, если подумать, — подытоживает она.
— М-да уж. — Не знаю, что и сказать. — Через пятнадцать лет ему в девяносто, наверное, без разницы будет, любишь ли ты его по-прежнему или же чуть поменьше. Лишь бы кашу вовремя подавали. Прости, господи.
— У нас с твоим дедом есть кое-что общее, — смеётся магесса, — если подумать. Мы с ним оба не считаем денег. Но только он потому, что ему нечего, а я — чуть по другим причинам. — Барсукова легко касается лбом моего виска и припечатывает. — Можешь расслабиться: к супругу я отношусь серьёзно и чувства сердца — только часть этого комплекса. Ещё ответственность, забота, далее по списку. Кстати, телом он вполне. Крепок не по годам. А лицо — пф-ф-ф, мужику не главное.
— Скажешь, что у вас в роду сейчас происходит? Такое, что женитьба с семидесятилетним для тебя не худший вариант?
— Не сейчас. Скажу, но не сейчас. И мне с ним хорошо, если ты думаешь, что я что-то теряю.
Она не настаивает, не уговаривает, просто констатирует.
— Ну, я своё отговорил, — выдыхаю решительно. — Тебе жить. За совет спасибо.
— Не за что. Дим!
— А?
— Ты молодой ещё и кроме сисек порой вглубь не видишь.
— Например, чего?
— Мной ещё никто так в жизни, как он, не дорожил. — Она серьёзно смотрит мне в глаза. — Мне сейчас ЭТО главное, остальное херня. Без деталей.
— Оно понятно! Девке двадцать с небольшим, такие сиськи и тело! Ещё любишь его! — Молчу про деньги.
А сам смотрю на её сиськи.
Может, Наджиб права? И я всего лишь похотливая скотина?
— Это лишь возможные причины его любви, — Анастасия как-то мудро улыбается. — Причём не факт, что все.
— Э-э-э?
— А мне важнее результат. Любит — точка. Прочее неважно. Подрастёшь — возможно, поймёшь. Мить, мне деньги не нужны, х*ёв тоже перевидела, а вот что кто-то так, как он… ладно. Поговорили, вроде?
— Да.
Она целует меня в щёку и хлопает по плечу:
— Пока. Звони, если что — а то тебя твои девки потеряют.
Глава 4
— Дамы, да вас не узнать!
Далию и Мадину нахожу на первом этаже в одном из залов летней женской одежды.
Менталистка, когда не в своей чёрной простыне, похоже, питает слабость к плотнооблегающей одежде, судя по надетому на ней сейчас.
Она стоит возле кабинки, из которой через секунду выглядывает голова аль-Футаим:
— О, Дима. Что скажешь? Как выглядим?
— Вы и так были похожи, а сейчас как близнецы.
Они собрали волосы в однотипные хвосты и надели одинаковые чёрные платья.
— Нравимся? — принцесса полностью сдвигает плотную непрозрачную штору и поворачивается перед зеркалом примерочной.
Рядом с ней становится на деревянную подставку Наджиб. Последняя время от времени с тревогой косится на меня, но ничего не говорит.