— Бесишь, — честно предупредила менталистка.
— … природный камень рядом, скалы, бесплатно! Только работай! — через открытое окно донёсся голос Ржевского.
Почему-то по-русски.
— А думают они о чём? — поинтересовалась принцесса. — Смотрела?
— Ибн-Иван как обычно закрыт глухим блоком. До Норимацу отсюда не достаю, далеко. Судя по невербалке, она вообще ни о чём не думает: сидит на камне, светит сиськами и мандой и радуется лунному свету.
— Она же в купальнике была?!
— Четыре тесёмочки. Колени расставила, пятки вместе. С доек ткань в сторону сдвинулась, а она не замечает и пофиг.
— Знаешь, я бы на твоём месте от самой себя кое-чего не скрывала, — неожиданно мудро заметила аль-Футаим, на короткий момент становясь серьёзной. — Но у тебя почему-то себе врать получается.
— Иди в жопу, — ещё раз попросила Наджиб. — Или я сейчас зайду в твою ванну и ты из неё не выйдешь. А у нас в Эмирате будет новая принцесса, уже без двойника, но зато с седьмым рангом по менталу.
— Пха-ха-ха-ха-ха, эк тебя растащило!
Мадина спрыгнула с подоконника, на котором сидела последнюю минуту, и решительно направилась к двойняшке.
— Всё, молчу-молчу! — Далия продолжила ехидно хихикать, но примирительно подняла в воздух раскрытые ладони. — Слушай, чего ты спать не ложишься? Сама же собиралась.
— Да что-то и не хочется уже, — хмуро ответила менталистка, возвращаясь обратно на подоконник.
— … камень надо будет послойно распустить, отличная плитка на дорожки получится! Пара часов работы, но очень дорого смотрится! — голос Ржевского за окном продолжал комментировать, видимо, собственные будущие действия.
— А у нас благородные руками не работают. — Мадина наплевала вообще на какие угодно приличия и прямо из окна присоединилась к чужой беседе, в которую её, честно говоря, не звали.
— Почему? — наивно спросил опекун, и не думая реагировать на намёк.
— Считается уроном достоинству, — вздохнула Наджиб, уже жалея, что влезла.
— По мне, гораздо больший урон достоинству — срань на участке, — резонно заметил попечитель, не прекращая работать. — У нас поговорка есть, «У нищих слуг нет». Пока я временно в финансовых затруднениях, буду наводить порядок руками. Завтра к обеду участок уже не узнаете.
— Да я так, без претензий. — Мадина решительно сдала назад. — Просто брякнула не пойми зачем. Извините, что влезла. Простите, если помешала.
В ванной подстреленной антилопой забилась в судорогах аль-Футаим, которой менталистка в коротких паузах добросовестно переводила разговор.
— Ты не помешала! — японка со своего камня приветливо помахала рукой. — Я тебя как раз хотела об услуге попросить!
— О какой? — Наджиб здорово удивилась. Потом добавила двойняшке тихо на своём языке. — Даже моя богатая фантазия пасует в данном случае.
— Сейчас к Дмитрию три массажистки приедут, кое-какую медицинскую помощь оказывать, — простодушно ответила Норимацу. — Ты б не могла их незаметно просветить? В смысле, намерения проконтролировать в ментале? А то в ресторане прошлый раз мне за моих уже стыдно было.
Судороги Далии после перевода усилились, к ним добавились её же громкие всхлипы.
— Хорошо. — Менталистка наконец сделала то, что давно нужно было сделать.
Взяла под контроль мимику и эмоции.
— Когда будут эти ваши массажистки? — ровно уточнила она.
— Минут пять-десять, — легкомысленно махнула рукой японка. — Кстати, дамы! Если хотите — две незанятые могут и вас промять! — она задумчиво посмотрела на Ржевского, затем добавила. — Не так, как Дмитрия, конечно, но вам тоже понравится. Гарантирую.
— Я УЧАСТВУЮ! ПЕРЕВЕДИ ЕЙ! — решительно заорала аль-Футаим со своего места, загораясь нездоровым энтузиазмом. — НАДЖИБ! — И полезла из ванной.
— А?
— Помнишь, у франков притча есть? «Лиса и виноград»?
— Да. — Спокойно ответила Мадина, внутри опять закипая.
— Ну, ты поняла, а-а-а-ха-ха-ха-ха, — совсем нетонко поиздевалась принцесса.
— Удавлю. — Без эмоций пообещала подруге менталистка.
— Ой. Мадина, из посольства говорят, этот ювелир сюда срочно просится! Говорит, дело к Ржевскому, безотлагательное! — аль-Футаим озадаченно потрогала амулет бесшумной связи.
— О как. Занятно. В такое время?
— Ну-у, он к нам в Эмират собрался, даже рассвета ждать не будет. Говорит, что-то важное. Хочет успеть поговорить до отъезда.
— А тебя зачем среди ночи ради этого теребить? От меня ускользает логика. Ну и шёл бы он сам сюда, нет? К Ржевскому?