Её руки, интенсивно нажимавшие на левую половину мужской грудной клетки, видимо, вызвали в попечителе встречные чувства.
Он решительно сжал внушительные молочные железы спасительницы, взгляд потомка гусара просветлел и наполнился сознанием:
— ХОРОФО ТО ФАФ! — язык опекуна прыгнул выше собственной головы и оказался способен на невозможное.
Продолжая атаковать чужие губы, он ещё и заговорил.
В дальнейшем спасении Ржевского техническая необходимость отпала так же стремительно, как и только что возникла: здоров он как буйвол, вон, ожил не просто по всем показателям, а даже сверх того.
Мадина тихонько накрыла лицо рукой, избавляя себя от дальнейшего вполне предсказуемого зрелища.
Впрочем, слух никуда не делся.
Виктория дико заорала, перепугавшись. Забрав руки, чтобы защититься от неожиданной неизвестный угрозы, она потеряла равновесие — чтобы впечататься всем фигуристым фасадом в грудную клетку кое-кого ещё плотнее.
Крик шокированной блондинки вышел в зону ультразвука.
Ржевский, не обращая внимания на шумы, на рефлексе развил методически безупречное наступление: поскольку буфера сисястой и так были с ним в плотном контакте (уж куда теснее), руки его высвободились.
Не теряя времени, ладони потомка гусара решительно облапили ягодицы спасительницы, да так там и остались:
— ХОРОШО-ТО КАК, НАСТЕНЬКА!
Наджиб впечатала ладонь в лицо ещё раз: сердобольные соотечественницы могли простить Ржевскому что угодно (да они и прощали), но только не чужое имя.
В принципе, в этом месте стало интересно. Мадина раздвинула пальцы и раскрыла глаза.
Из мимики Натальи в мгновение ока исчезло абсолютно всё кроме суровой решительности. Испуг, шок, девичье удивление от пронырливых лап своеобразного субъекта на своём теле — всего этого больше не было.
Сейчас на лице магессы-водницы была та суровая решимость, с которой сам блондин в своё время с карабином наперевес прыгал в чужой десантный портал, чтобы атаковать двадцать третий этаж вражеского небоскрёба. В одиночку.
ШЛЁП! Пощёчина даже бросила голову Ржевского вправо.
— Сволочь. — А вот голос блондинки был тихим и спокойным. — Какая же ты сволочь.
ШЛЁП! С другой руки, теперь физиономию попечителя повело влево.
— Уйди с него! Дай я ему с носка добавлю! — на помощь сестре устремилась рыжая. — Какая же ты гнида, Ржевский!
Магу огня вообще не нужно много, чтобы завестись. Особенно в ситуации, когда с его точки зрения попирается справедливость.
Видимо, Виктория Барсукова знала свою родственницу лучше других, потому что через долю секунды она профессиональным перекатом стремительно ушла в сторону.
Ж-ЖАХ! Точная, идеально структурированная волна плазмы накрыла потомка гусара вместе с его новыми вещами, которые он аккуратно сложил перед купанием.
Не везёт чьим-то шмоткам, отстранённо подумала Наджиб. Тоже попали в зону поражения. За попечителя она почему-то не переживала — интуиция.
Когда стена огня спала, на спёкшемся в камень пятачке песка обнаружился невредимый Ржевский, но только, гхм, не совсем одетый.
В артефактных браслетах на запястье, если совсем точно. Больше на нём ничего не было.
— Ё* твою мать. — Сказала по-русски аль-Футаим. — Я в шоке, — добавила она на родном языке.
— Я тоже не хочу этого видеть, — вздохнула менталистка, указывая на очень деликатный индикатор.
Последний безо всяких слов красноречиво говорил, что утонувший Ржевский восстановился полностью и по всем показателям пребывает на привычных ему, недосягаемых для других, вершинах великолепной физической формы.
— Послал же бог здоровья, — спокойно констатировала Наджиб языком Залива. — Слушай, а ведь у тебя должны быть чертовски здоровые дети! — задумчиво добавила она попечителю. — Хм.
Тот хмуро покосился вниз, следуя за её взглядом. В следующую секунду ойкнул, засмущался и заозирался по сторонам.
Обнаружив на месте своей новой одежды очередную кучку пепла, блондин возмущённо открыл глаза и рот. Казалось, сейчас его гложет самая большая обида за всю жизнь:
— Вот вы стервы! Мало того, что мои шёлковые шнурки… Я их знаете, как вязал! Да что же вы за твари такие бездушные! НЕ ПРОЩУ-У-У!
Он решительно вскочил на ноги.
— Ой. — Теперь пугаться настала очередь Барсуковых.
Виктория, недолго думая, обрушила на блондина столб воды и следом — ледяную глыбу. Как бы не кубический метр.
Менталистка профессионально фиксировала хронометраж столкновения, потому отметила: внутреннего здоровья с избытком было не только у опекуна.