ЗАЧЕМ⁈ Японка отлично видела, что пострадавшая пребывает лишь в лёгком шоке от столкновения, реанимация витальных функций ей была явно не нужна.
Или напарник опять задумал что-то таинственное?
Ой сразу три раза.
Первый: рыжая каким-то коварным образом стремительно перелетает через стол, оказываясь на моём пути.
Будучи перегружен убеганием от неё и размышлениями одновременно, я этот момент пропускаю. Досадно. Так вляпаться на ровном месте.
Второе: законов физики никто не отменял, инерция есть инерция. На дороге-то она у меня оказалась, но вот на тему остановить…
Разница в удельной плотности тел. Короче, сталкиваемся и дружно тарахтим по полу, кувыркаясь друг через друга.
Третье: продолжая переживать за неё, действую на рефлексе. Бросаюсь ей помогать, а через секунду оказывается, что это лишнее и спасать никого не надо.
— УБЬЮ! — неожиданным ударом верхними рёбрами ладоней по моим локтевым сгибам изнутри рыжая выбивает мне опору.
Руки, которыми я нажимаю на её сердце, предсказуемо разлетаются в стороны.
Потеряв равновесие, я всей массой заваливаюсь вперёд — поскольку импульс и инерция.
Ой, как нехорошо. И она не рассчитала, и я не успел среагировать, пребывая на сложной развилке достаточно тяжёлых нравственных выборов (причём сразу нескольких, один другого хуже).
БАХ. Её голова оказывается между моим лбом и полом, как между молотом и наковальней.
Ой, как нехорошо…
В себя привести девицу получается далеко не сразу. Чтоб наладить хоть какой-то контакт, сажусь на стул вплотную к ней и говорю, глядя в глаза:
— Во вторник попал под удар менталиста. Всё, что после, помню отлично; до — фрагментарно. Тебя не помню вообще, как и вечеринку, где познакомились.
Её боевые амулеты, выполняющие роль личного оружия, я положил на стол между нами.
— Считай, заново родился, — продолжаю. — Теперь тебе слово. В чём я виноват?
— Ещё что скажешь? — по идее, у неё в данный момент должна болеть голова, но держится рыжая отлично.
По своему смертоубийственному снаряжению на столешнице взглядом скользнула, но руками пока не тянется. Уф-ф, и то хлеб.
— Извиниться хочу, если провинился перед тобой где-то.
— Что насчет моей попы? Зачем сюда припёрся? Тогдашнее повторить, сволочь ты похотливая? Так я трезвая и уже учёная, второй раз не выйдет! У меня жених теперь есть! И я его люблю, между прочим!
Ой четвёртый раз. Хоть аль-Футаим звони, консультацию по теории запрашивай.
Такое впечатление, глаза у неё одно говорят — а язык совсем другое. Кому из них верить?
Нечеловеческим усилием воли беру себя в руки, мобилизуя изобретательность. Тут же подкатывает эврика:
— Как ты ко мне относишься? — хлопаю себя по животу. — К Дмитрию Ржевскому?
Что я сейчас Страхов, она не в курсе. Документы прикрытия перед ней не светил и не собираюсь. Вопрос, по которому пришёл, конфиденциальный: уйду и болтать нигде не буду.
Она, скорее всего, тоже.
— Ты занятный. Был… Там, на пикнике, в отсутствие других кавалеров решила флиртануть Когда выпили, резко опьянели. Ты сориентировался и воспользовался. ЧТО СКАЖЕШЬ, ГАД⁈
— Боюсь, никак не прокомментирую, — вздыхаю в сторону. — Могу лишь извиниться. Ты красивая, там тебе наверняка одиноко было, я обычно мимо не прохожу. Особенно пьяный.
— Когда ты из моей одиночной палатки утром вылезал, тебя кое-кто из подруг видел. Слухи поползли. А ты ни контакта на амулет не оставил, ни… — она неожиданно всхлипывает. — Ладно, я и не надеялась!.. Но хоть неделю после этого могли погулять⁈ Хотя бы ради приличий⁈ Хоть через связной амулет мог вызвать или язык отсох⁈ Нахрена тогда про чувства пел, если только кочерыжку попарить собирался⁈
И ведь правды не скажешь в ответ. Есть у меня, конечно, объяснения, но от честных слов сейчас, видимо, будет только хуже.
Сказал бы я, что за чувства у Димы Ржевского, когда он пьян, особенно. Да и у меня за компанию, чего греха от себя таить.
— А что за парень? — интересуюсь, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу.
— Знаешь, поначалу думала, что тебе отомстить хочу! А через три дня оказалось, что любим друг друга. Ещё через неделю поняла, что он лучший. Жениться собираемся, — мстительно сообщает рыжая.
Слава тебе господи. Незаметно крещусь, повернувшись в сторону: хуже женских слёз может быть только твоя в них вина.