Ловлю последнего за руку, дёргаю на себя, дальше по схеме. Лоб в лоб, человек смешно взбрыкивает ногами, отлетая назад и больше не поднимаясь.
— Люди, что здесь происходит⁈ — спрашиваю громко, поворачиваясь к зевакам. — Я в городе недавно, чего они от меня хотели⁈
Надо, пожалуй, отыграть легенду Серёжи Страхова. А то физические кондиции Димы Ржевского достаточно уникальные; если поползут слухи, что два разных человека одинаковое тело имеют (и резисты), кто-то сопоставить может.
Народ безмолвствует.
— Досадно, чё, — вздыхаю, ни к кому не обращаясь. — Такое впечатление, что нет правды в вашем городе. Эх, люди, — укоризненно качаю головой, надеясь хоть в ком-нибудь пробудить толику совести.
Видимо, напрасно. Ладно, может, это только на базаре так. Будем надеяться, что случившееся — не система, а отдельно взятый комплекс совпадений.
— ЛЮДИ, КАК ПОЛИЦИЮ НА ЭТИХ НЕГОДЯЕВ ВЫЗВАТЬ⁈ — под влиянием импульса интересуюсь громко-громко.
И снова тишина.
— НА МОЁМ МЕСТЕ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ КТО-НИБУДЬ ИЗ ВАС! — ну как им ещё объяснять. — КТО НЕ СМОЖЕТ ЗАЩИТИТЬСЯ! ЛЮДИ, ЧЕГО ВЫ МОЛЧИТЕ⁈
Эх.
После последнего вопроса народ начинает расходиться. Почти все старательно прячут взгляды, начиная неожиданно уделять усиленное внимание дорожному покрытию под ногами.
— Зря, — заключаю с нескрываемым разочарованием в голосе и на лице.
Пнув несколько раз поверженные тела от досады, нагибаюсь за амулетом-шокером, бросаю его в карман и иду своей дорогой.
— Так вам и надо, — бормочу в сердцах, раздвигая плечом пару нерасторопных свидетелей.
Они тоже смотрят вниз, но двигаются медленнее остальных, оттого не успевают убраться с моего пути.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Разговор двух неустановленных абонентов. Беседа защищена от подслушивания специальным протоколом маго-сети дома Воронцовых.
— Серёга, привет. Как жизнь?
— А, это ты? — более молодой голос удивляется. — А чего с непонятного амулета? Что-то случилось?
— Ничего не случилось, — вызывающий игнорирует первый вопрос. — Я к тебе сейчас не как дядя, а как начальник.
— Ясно. — Молодой подбирается. — СЛУШАЮ ВАС ВНИМАТЕЛЬНО! Каблуками щёлкнуть?
— Не юродствуй. Что у вас интересного слышно?
— Да нечего особо рассказывать, — чиновник мнётся.
Заминка не укрывается от собеседника:
— А до нас тут слухи дошли, что целого графа Воронцова прилюдно на Центральной площади розгами высекли. Врут, поди?
— Ржевский, тварь. — Начальник одной из негласных служб Соты становится серьёзным и отвечает коротко, по существу. — До сих пор перевариваю.
— Молодец, что не запираешься.
— Такого не утаишь плюс непонятно, что с этим дальше делать.
— А дальше нужно просто хорошо поработать, ты справишься, — в интонациях более старшего собеседника звучат успокаивающие ноты. — Кстати, ты в курсе, что этим Ржевским уже в полиции служак пугают?
— Сводок по полиции за сегодня не видел ещё, в предыдущих ничего не было. Это серьёзный сигнал или?..
— Не знаю, потому тебя и вызвал поболтать. Сама тенденция нехорошая: нам не нужны центры кристаллизации общественного мнения, особенно в этом месяце. — Вызывающий со значением молчит.
— Это понятно. Можно подс…?
— Особенно опасно будет, если у этого самого общественного мнения появятся неконтролируемые лидеры. — Перебивает звонящий. — Мне сказать, что это твоя прямая ответственность?
— Ты только что сказал, дядя. Но я это и сам понимаю, не понимаю только, как на белобрысую сволочь управу найти. Особенно если вы этого дурачка так у себя испугались.
— Я тебе подскажу, как, — старший, судя по звукам, усаживается поудобнее.
— Да ну? Из Столицы? Вам оттуда виднее? — граф откровенно иронизирует.
— Да. Ты просто мыслишь старыми категориями — с Изначальными нужно по неким правилам. А по моему мнению это уже неактуально.
— Конкретнее? — из интонаций Сергея Воронцова на мгновение исчезают любые эмоции.
— Я бы на твоём месте чужими руками очень аккуратно и ещё более быстро уничтожил одно интересное имение внутри Золотого Квадрата. Вместе со всеми его обитателями, кем бы они ни были.
Граф задумчиво молчит, старший продолжает:
— До последнего времени негласные договорённости соблюдались, на уничтожение с Изначальными друг против друга мы не шли. Но этот случай выходит за все рамки, Серёж, — в голосе родственника звучит оттенок просьбы, словно он за что-то извиняется.