— Знаешь, Дмитрия Ржевского я хочу убить гораздо больше тебя, — после некоторой паузы отвечает чиновник Соты. — По вполне понятным субъективным причинам. Но если вы даёте карт-бланш на прополку Изначальных, то логично начинать НЕ с Ржевского. А с кого-то более влиятельного.
Теперь молчит старший, младший продолжает:
— Ржевский — воздух, ноль, выскочка! За ним не стоит никакой силы кроме его кулаков и карабина. Ну правда, смешно же! — граф Воронцов заводится. — Да, мне очень неприятно лично! Но у него в руках нет никаких рычагов. Через месяц те же Филипповы или Вяземские могут вывести на улицы какую-никакую, а личную гвардию. Теоретически. А Ржевские⁈ Дядя, не смеши, — он переводит дух. — Прибить малолетнего болвана я не против! Но ты же звонишь не чтоб мне отомстить помочь? А с официальными указаниями?
— Продолжай.
— Прополку Изначальных стоит начинать не с моего обидчика, хотя и хотелось бы. А с тех, кто может реально организовать что-нибудь через месяц. Либо с тех, кто может поднять вопросы у вас, во дворце и в Столице, на другом уровне.
— Всё сказал?
— Да. Ржевский — уличный маргинал. Где-то непростой, но опасен он лишь при личной встрече. Политическому курсу есть смысл начинать совсем с других персоналий — с тех, которые что-то могут не только на кулаках.
— Знаешь, откуда я о твоей выпоротой заднице узнал?
— Дублирующие агентурные сети? — предполагает граф без задней мысли.
— Нет, от… — звонящий называет имя. — Это его личное пожелание — начать с Ржевского. Ты просто всего не знаешь.
— Например, чего⁈ — граф цепляется за последнюю фразу. — Знаешь, вот сейчас было обидно! Я свою работу хорошо делаю! Чего это я могу не знать у себя в городе?
Там же, через некоторое время.
—…Опять же, аль-Футаим-царствующая тоже у него обретается. Прямых доказательств нет, но есть масса сигналов. А ты всё думаешь, что он — алкоголик разбушевавшийся⁈
— Не понимаю связи, — Воронцов-младший упорствует.
— Когда Ноль-первый начнёт менять через месяц известные договорённости, та же аль-Футаим на уровне собратьев-монархов может вскользь вопрос поднять: какого чёрта? Как этому царю на слово верить? Если он даже перед своими подданными обещаний не держит?
— М-да уж. Логично где-то, но на это я бы сказал, где Эмират, а где мы.
— Это потому, что ты по части внутренней разведки! — взрывается старший. — Если бы во внешних вопросах разбирался, то знал бы: они и в Лиге Залива вес имеют, и сама эта Лига во многих вопросах нас влиятельнее! Тот регион богат, на ровном месте с ними бодаться не с руки! А Норимацу⁈ И эмиссары Микадо⁈ Мне все твои проколы перечислить⁈…
— Я понял, — перебивает чиновник. — Такой вопрос. Если с имением Ржевских что-то случится, как вы хотите, не будет ли скандала, что на нашей территории другого монарха убили⁈ Если оттуда никто не выйдет? Хотя операция ещё та, сложная. Придётся попотеть.
— Все там присутствующие исчезнут на территории Изначальных, не на территории Империи, — фыркает звонящий. — Это уже не одна сотня лет, считай, отдельное государство в государстве — формально. Как и любая земля Изначальных. Серёжа, верь мне! Я во внешних вопросах лучше тебя разбираюсь!
— Хотите под это событие отмены вольностей приурочить? Дескать, Изначальные уже и царственных собратьев Ноль-первого на своей земле крошить стали? А державе за них краснеть?
— Не хотим, — смеётся родственник. — Но оно само так складывается, грех бога гневить: дают — бери. Жизнь сама указывает, так лучше поступить.
— Занятно.
— Несколько целей сразу одним действием получается: и последнего Ржевского раз и навсегда, и вопрос с их фамилией решить окончательно, как же они всем надоели, твари… И вольности Изначальных отменить, и в Эмирате попытаться кого-то из своих на освободившийся престол пропихнуть. И Соту коронным городом сделать, не вольным.
— Услышал. Делаю.
Глава 5
— Не сердился б ты на людей, Мить, — неожиданно говорит бомжеватого вида старикан, бредущий рядом вдоль забора базара.
А я и не приметил, когда он пристроился — со мной топает уже почти половину минуты где-то.
Вот это я задумался.
Входов на рынок несколько, я так понимаю, для разного вида товара и для удобства народу, идущего с разных концов города. Чтобы те, которым к примеру в мясные ряды, могли зайти и выйти, не попадая в сектора одежды, фруктов и тому подобного.