— Кто ты такой⁈ Кто разрешил говорить неверному⁈ Кто его вообще сюда пустил⁈ — учитель отца отыгрывал спектакль, скрупулёзно рассчитанный именно на присутствующую аудиторию.
— Б**. Теперь даже те из Совета, кто колебались, его поддержат. Сердце ухнуло в пятки, — вздохнула Мадина.
— Вопрос первый. — Ржевский поднялся и демонстративно потянулся. — Я здесь впервые, потому спрошу в лоб: а с чего ты взял, что я неверный?
— Вот это тишина, — на грани слышимости просипела аль-Футаим, тоже не разлепляя губ.
— И магрибский акцент, — подтвердила Наджиб. — Внешность, конечно, подкачала, но мало ли…
— Ты — правоверный⁈ — старик чуть более картинно, чем следовало, изобразил недоверие.
Ржевский спокойно огляделся по сторонам, развёл руками и расстегнул ремень штанов:
— Ну давай посмотрим вместе.
Гробовое молчание. Кажется, в его родном языке это называется именно так, самонамбулически подумала менталистка.
Происходящее настолько не укладывалось ни в какие рамки, что никто из присутствующих не знал, как реагировать.
— Остановите его! — аль-Мактум первый протёр мозги и возмущённо замахал руками с трибуны. — Эй, что ты творишь⁈
— Ну а как мне тебе что-либо доказывать⁈ — встречно возмутился Ржевский. — Ты делаешь заявление, так? Я предпочитаю материальные свидетельства, — здесь его возмущение сменилось на то самое беспричинное веселье. — А другого материального, — он выделил слово интонацией, — доказательства лично я представить не могу. А ты? — блондин наивно-наивно захлопал ресницами.
Его руки тем временем расстёгивали штаны дальше.
— Как мне тебя всегда в такие моменты треснуть хочется, а сейчас впервые — поцеловать, — тихо озвучила Мадина.
— Эй! Достаточно будет правильных слов! — аль-Мактум попытался конструктивно сохранить приличия в целом.
И для своих, и для чужих.
Ржевский ещё раз недоуменно пожал плечами, посмотрел на старика как на идиота и спокойно произнес шахаду: «Нет бога кроме Аллаха и…».
Ещё одно гробовое молчание.
— Штаны застегни, — проскрипела углом рта аль-Футаим. — Не надо ничего из них доставать. Пожалуйста.
Кажется, кое-кто с той стороны её услышал. И даже поддержал.
— Мы на такое не рассчитывали, — прозвучало из группы соратников в адрес учителя отца. — Юноша, а кем вы будете Далие аль-Футаим? И по какому праву вы занимаете место рядом с ней?..
— Как тебя зовут⁈ — аль-Мактум был более прямолинеен.
Мадина зашептала быстро-быстро, потому что мысли присутствующих (их части, как минимум) видела лишь она:
— Магрибский акцент. Старики недоумевают, но такое не подделаешь: когда язык человеку родной, чужаку ТАК не сыграть.
Аль-Футаим к этому моменту уже справилась с собой и тихонько фыркнула.
— А что блондин с голубыми глазами, то мало ли кто, где и когда гулял, да в каких краях. — Продолжила менталистка. — И с кем. Рождение детей — дело такое, тайнами более укутанное порой, чем сокровищница эмира…
— Хм, — Ржевский впечатлился ходом мыслей стариков и озадачился, что-то просчитывая.
—… особенно когда двадцатилетняя жена рожает от своего восьмидесятитрёхлетнего мужа; это сейчас конкретно аль-Мактум думает! Наконец-то пробилась через его блок, — она перевела дух. — А уж то, что житель Соты Дмитрий ибн-Иван Ржевский мог оказаться уроженцем Магриба — скажем прямо, не невероятно, с такой-то фамилией. Они по мужской линии много на что горазды были. Что там из Соты до того Магриба? Бешеному кобелю три тыщи вёрст — не крюк, это снова аль-Мактум.
— Прикольно. — Аль-Футаим плюнула на приличия, всё равно смысла нет соблюдать (не тот расклад). — Занятно, — она забросила в рот фруктовую жвачку и оглушительно хлопнула пузырём. — Непонятно только, что дальше делать. Ржевский, у тебя есть план?
— Пф-ф-ф, — блондин вальяжно и снисходительно махнул ручкой. — Проще пареной морковки. — Затем добавил громкости, перебивая учителя отца. — Мужик, а с чего ты взял, что она ещё не замужем?
— И снова эта же дикая тишина. — На сей раз Мадина сказала вслух.
— То, что тебя, старого мудака, на свадьбу не позвали, ни о чём не говорит, — Ржевский забросил ногу на ногу, опять попирая этикет. — Пусть докажут, — прошептал он по-русски. — И кстати, а моё слово у вас котируется, как у нас?
Близнецы озадачено переглянулись.
— Далия, помнишь, ты мне намёком говорила, что уже не девственница? — продолжил кое-кто с энтузиазмом. — Ты же у себя во Дворце этого пока не объявляла?