— А-ха-ха-ха-ха, жги ещё! — маман снова расхохоталась переливистыми колокольчиками и опять полезла вытирать слёзы.
Да что ж такое, возмущённо подумала Мадина. Ржевский, гад, у тебя совесть есть⁈
— Увы, — клоун развёл руками. — К моему прискорбнейшему сожалению вынужден констатировать: по прозрачным причинам моя страсть в ваш адрес останется неудовлетворенной. Сами ж понимаете, — он шмыгнул носом и повторно развёл руками.
На сердце потеплело и слегка отлегло, сердито отметила менталистка.
— Я рада, что вижу твои настоящие границы личности. — Эти слова Шамса бинт Тани сказала неожиданно серьёзно, настолько, что почти резко. — В любом другом случае я была бы крайне неспокойна в адрес своей дочери с тобой.
— Сберегу, защищу, взлелею, — белобрысое недоразумение на мгновение стало взрослым, мудрым и нездешним. Ещё приложило правую руку к левой половине груди. — Слово Ржевского. Кстати, вы — первая в моей жизни женщина…!
Сердце нагло подслушивающей дочери без предупреждения на рефлексе ухнуло в пятки.
—… с которой я НАСТОЛЬКО искренне сожалею, что никогда ничего не будет! — твёрдо завершил потомок гусара. — Извините, если разочаровал.
— Разочаровал как женщину, — весело фыркнула маман. — А как мать — успокоил, порадовал и обнадёжил. А то о вашей семье слухи сам знаешь какие.
— Мадина же ребёнок, — опять по-взрослому пожал плечами потомок гусара. — Маленькая, беззащитная, ранимая очень. Её же беречь надо: она как цветочек, хрупкая и чуть что, сразу сворачивается.
Менталистка с удивлением почувствовала, что в углу глаза появилась непредусмотренная программой влага.
— Она мне и так столько свободы отвалила в отношениях, что не унести, — продолжил философствовать малолетний сексуальный маньяк с магрибским акцентом. — Но если с кем-то из близкого круга — вы же понимаете. Ей было бы очень больно. Потому я пас.
— Знаешь, мне очень импонирует твоя откровенность, — мама вдруг тоже стала взрослой. — Я приятно удивлена, чуть ли не сильнее, чем за всю предыдущую жизнь.
— Ржевские всегда были рас**здяями, но среди нас никогда не было п**доболов, — пожал плечами блондин, делая быстрый шаг вперёд и распахивая двери перед спутницей. — О, Анатолий Михайлович! Здравствуйте.
Навстречу странной паре из кресла поднялся Самбур.
Глава 5
— Хотите поговорить сами, без меня? Или я не буду вам мешать, если займусь тут по хозяйству? — Шамса, оказавшись на кухне, сбрасывает с себя национальный чёрный балахон-абайю.
И остаётся в ну очень плотно облегающих брюках и расстёгнутой мало не до пупа рубашке.
Вот это да. Вот это ого-го.
Сквозь одежду, конечно, лично я её коэффициенты и так видел, как и контур геометрии, но живой взгляд есть живой взгляд.
Даже челюсти свело: классная тёлка, хотя и в возрасте — тридцать один плюс-минус год (если правильно вычислил). Она замуж ещё моложе дочери вышла.
Попутно: что это у них за мода тупая, настолько рано семью создавать? Или у баб без одного дела трубы тоже горят?
А без женитьбы в этих краях не то что об интиме речи нет, а даже за руку не подержаться. Далия просветила на досуге.
— Двойственная ситуация, — начинает шептать мне по-русски Самбур, словно видит каким-то образом, что я не ориентируюсь в каждом подряд территориальном этикете. — С одной стороны, женщина при разговорах мужчин находиться не должна. Особенно в нашем случае…
—… А с другой — это её дворец, а-га-га! — дальше я могу продолжить и сам. — И она тут вроде как хозяйка. Не она одна, но и она тоже.
— Есть ещё и третья сторона, — хмуро замечает ювелир. — Вы, как супруг её дочери, наверняка вошли в круг интересов. Как всякая мать, госпожа бинт Тани хочет понимать, как движутся ваши дела.
— Вот не надо инсинуаций! — возмущается Шамса языком Залива, хотя мы сейчас говорили совсем иной речью. — Я не у вас спрашивала, а у Ржевского! Если при мне общаться некомфортно, он, в отличие от вас, запросто в лоб это скажет! Он не стеснительный, если уже даже к моему заду примеривался в Регентском Зале… — последние слова она договаривает тише и себе под нос.
Очки Самбура устремляются на его лоб вслед за бровями.
— Я доверяю всем здесь присутствующим, — мама Мадины словно поясняет моему собеседнику некий контекст, понятный лишь им обоим. — Расслабьтесь, чувствуйте себя как дома. Тебе не предлагаю, — она бросает на меня нечитаемый взгляд. — Ты и так везде как дома. Пха-ха-ха-ха-ха, завидую: нигде не иметь даже малейшего намёка на психологический дискомфорт, хи-хи-хи.