Или на меня её качающиеся полушария как гипноз действуют⁈ Прям глаз не оторвать, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда…
Дах-дах-дах-дах-дах — по полу цокают высокие женские каблуки, затем меня хлопают между лопатками:
— Ты хотя бы постарайся. Анатолий, всё, чему вы являетесь свидетелем, должно остаться во Дворце и никуда отсюда выйти не может, хорошо? — Наджиб-старшая попутно просит ювелира.
Ну, как просит. Михалыч всё-таки подскакивает после её слов с высокого барного стула и кланяется три раза подряд, сложив ладони перед собой:
— Даже не стоило вашего упоминания! Автоматически подразумевается контекстом!
И вид у него почему-то такой, как будто он в своей чашке с кофе таракана обнаружил. По этому поводу теперь очень возмущается.
— Ладно, не получится у вас при мне беседы, — с сожалением вздыхает Шамса, оценивая взглядом почему-то мои штаны и разворачиваясь на каблуках. — Звоните в колокольчик, если что-то понадобится! — бросает она от двери.
— Уфф, слава богу! — Михалыч на полном серьёзе с облегчением вытирает лоб, избегая даже смотреть в ту сторону. — Ушла, прости господи.
Странно. Импотент, что ли? Впрочем, не моё дело.
Штаны Наджиб-старшей не такие просторные, как мои. Обтягивают её, как вторая кожа. Сквозь них отлично видны эти самые полосочки сзади, которые Далия называет стрингами — красиво же! Особенно когда задние, м-м-м, выпуклости при ходьбе перекатываются.
И сиси в разрезе рубашки — тоже приятные, более чем. На то пошло, если бы Шамса не хотела, чтобы её видели, то и чёрный балахон бы при нас с себя не стаскивала! Она же не знает, что я и сквозь одежду вижу, когда захочу.
Чего Самбур так парится? Буквально епископа Александра из себя корчит. Красивая тёлка, а «…кое-какое место у всех одинаковое», как говорил пращур.
То, что ей тридцатник, по ней не сильно и видно — на глаз чуть больше двадцати. Тем более что самому Михалычу изрядно за полтос, уж точно не ему на старость Наджиб-старшей кивать.
Если даже у меня в её адрес с точки зрения физиологии — полный потенциальный акцепт на интимную реализацию чувственного компонента.
Если бы было можно, вздыхаю с сожалением, глядя на захлопнувшуюся дверь.
Ладно, успокаиваю себя, энергично потирая ладони. У меня теперь две молодые жены есть точно с такими же молочными железами и попами, только моложе.
Посмотрим вскорости, какой он — местный изощрённый интим. Наджиб прямо обещала: «Женишься — это всё сразу твоё!». Ещё ручкой по своему телу провела, а была как раз в треугольнике-купальнике (практически ничего не скрывает, особенно с её размерами) и шла в сторону бассейна.
Я этот момент почему-то лучше собственных отпечатков пальцев запомнил.
Чёрт, что-то я слегка не на том сфокусировался. Коэффициенты жёсткости и упругости — несомненно, вещь в жизни важная, возможно даже самая важная. Но иногда надо и деньги зарабатывать. Чтобы у коэффициентов, принадлежащих лично тебе, показатели с возрастом не падали.
Чонг посмеялась походя, когда мы с ней… поближе знакомились: «Чем больше в женщину вложено финансов и спорта, тем дольше молодость».
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.
Странное было впечатление. Неоднозначное была впечатление.
С одной стороны, кое-кто маман только что прямо на кухонном столе не разложил — а она при этом глупо хихикала.
С другой стороны, всё-таки не разложил. И не под влиянием снаружи, а исключительно по собственному почину. Для кое-кого — всё равно что подвиг. Без преувеличения.
Только подвиг невидимый и из разряда тех, которыми ни с кем не поделишься — несмотря на сложные эмоции, Мадина нервно хохотнула.
С третьей же стороны, было над чем задуматься. «Намерение равно деянию», если вольно перефразировать первый хадис имама ан-Навави. В глазах Всевышнего — точно.
Мадине надоело ломать голову, пытаясь разобраться, и она тупо вывалила нравственную дилемму на голову двойняшки, воспользовавшись трёхминутным перерывом в заседании.
Аль-Футаим предсказуемо погоготала жизнерадостным гусаком из краёв Ржевского. Потом, правда, поимела совесть и снизошла до нормального объяснения:
— Ты понятия смешиваешь.
—???
— Что есть намерение по-твоему? Дай формулировку?
— Э-э-э? — менталистка подвисла.
— Вот. — Принцесса назидательно подняла вверх указательный палец. — Намерение — это то, что ты собираешься сделать. А дрюкать твою родительницу он не стал — и честно заявил, что не собирается. Хотя, как ты говоришь, о твоём присмотре не подозревал.