— А ещё Ржевский о воссоздании Первой Кавалерийской объявил, — ни к кому не обращаясь, продолжил всё тот же член фамилии.
— Ой, нашли чем пугать, — хохотнул промышленник. — Вот уж где точно не страшно! Кавалерия. А-га-га-га-га.
— Дурак ты, — беззлобно отозвался дед. — От кавалерии там только знамя будет. Под которое, к слову, изрядное количество людей прийти может: Ржевского-первого, который три звезды на эполете носил, в простом народе до сих пор чуть не на уровне божества почитают! — Он отхлебнул остывшего чаю. — Далеки вы от народа стали, вот и не знаете. Иногда даже досадно становится, что мы с ними по разные стороны оказались.
— Простолюдинов один маг сотнями испепелять может! Ладно, может и не сотнями, но десятками точно!
— А первый Ржевский тех магов десятками с запредельных дистанций как орехи щёлкал! Несколько сотен шагов до цели, однако не мазал практически: выстрел — труп. Огнестрел с тех пор, поди, хуже не стал? — старик покосился на застывшую над столом картинку, перехваченную и зафиксированную амулетом торговца после ухода Сергея. — Хотя Дмитрий Иванович-младший вон, до сих пор со старым карабином бегает. С другой стороны, а если его потешное войско где-то новых стволов закупит? Деньги у маргинала, как оказалось, есть.
— Тогда вешайся, — со вздохом согласился второй патриарх.
Из портала буквально через тройку минут прибывает граф Серёга Воронцов.
Я, конечно, самого царя и не ждал так скоро, но происходящее показывает: монарх (либо кто там от его имени заруливает; а чё, тоже вариант) держит руку на пульсе в режиме реального времени.
— Ржевский, я здесь по высочайшему повелению. — Старый знакомый ищет взглядом по сторонам.
Не находит ничего лучшего, чем стул секретаря суда; на него и усаживается.
Тишина стоит такая, что даже муху на другом конце зала слышно. Кстати, готов спорить: этот разговор сейчас и пишется, и транслируется кучей амулетов в самые разные стороны.
— Воронцов, — киваю со своего места, изображая ответное приветствие. — Ты меня простишь, если я скажу, что жениться по доверенности — не вариант?
Задние ряды зрителей выдают короткий смешок.
— Даже наше либеральное законодательство, — продолжаю, — требует личного присутствия. Иначе о легитимности процедуры речь не идёт.
— Ты это к чему? — Серёга недовольно оглядывается назад, но сделать ничего не может.
Да, слышат многие. Но и из зала их удалить — надобно этих приставов заменить на других. А для такого около суток одни документы оформлять да через судейскую коллегию проводить, да здравствует местная бюрократия.
Я специально эти подробности скрупулёзно выяснял.
— Я это к тому, — поясняю, — что судьёй показания совсем другого человека затребованы. Не твои. Извини, но твой приход по этому августейшему поручению — та женитьба по доверенности есть. Нелегитимная имитация, которой только подтереться, — припечатываю.
— Чего ты хочешь? — исподлобья смотрит граф.
Решил наплевать на зрителей, понятно.
— К сожалению, ничего такого, что решается на твоём уровне. — Вздыхаю. — Хотел, если бы монарх человеком оказался, полюбовно обсудить дочь его, раз. Это она приказ о применении оружия массового поражения при мне отдала.
— Не забывайся! — на рефлексе напрягается собеседник.
— Иди *****.
— Хорошо, — Воронцов чуть сдаёт назад. — Какие есть тому свидетельства?
— Свидетелей изрядно. Даже монархи кое-каких уважаемых государств своими глазами видели, — какое-то время меряемся взглядами.
— Не граждане наши и не подданные, — качает головой Серёга, лихорадочно просчитывая сразу несколько линий. — В суде их свидетельства в адрес августейшей фамилии недействительны.
— Шу Норимацу, Изначальная Соты.
— То же самое, она подданная Микадо. Наша доброта, позволившая ей владеть собственностью на нашей территории, не даёт ей всего перечня прав гражданина Империи.
— Слово Ржевского, — спокойно пожимаю плечами.
Этот аргумент берёг для другого случая, не для беседы с человеком уровня Воронцова, но больно уж люди из зала внимают. Я отсюда чую.
В этом месте собеседник подвисает. По всей видимости, он сейчас общается с кем-то по бесшумке, потому что через четверть минуты выдаёт:
— Твоё слово, конечно, занятный прецедент. Но…
— Твой патрон в должности царя периодически обманывал. И этот, и другие, сто лет назад — история всё помнит. А мы… — не договариваю. — Я поэтому в суде и хотел пообщаться: чтобы независимая третья сторона рассудила.