Вынырнув из видений, увидел пропущенный от Мажорки. Перезваниваю.
— Привет, Петровна!
— Привет, — голос тусклый, безразличный.
— Чего грустим? Не получилось поиметь откатов от исполнителей на свадьбе?
— Чего? А, ты опять про деньги… Чего звонишь?
— Так про них и звоню. У меня твоя десятка лежит, заедь, забери.
— Да потом как-нибудь, не горит, — по голосу чувствую, не заедет.
— Не-не-не, потом будешь еще с меня проценты требовать. Давай, сам завезу.
— Как хочешь. Мне все равно.
— Диктуй адрес.
Продиктовала. Ну, что, пришло время, наконец, расчехлить Чайку?
В четыре часа был при параде в центре. Оделся в духе таксиста прошлого: черная кожаная куртка с белым шелковым шарфом, кожаный же восьмиугольный кепи с поднятыми на околышек круглыми очками, перчатки. Во-первых, все должно быть по-фэншую — хотелось соответствовать машине, а, во-вторых, не май месяц — несмотря на солнце, на улице еще довольно свежо со сложенной крышей. Дом на Остоженке, адрес которого мне продиктовала Наталья, выглядел дорого и находился за забором. Позвонил ей по телефону, вышел телохранитель.
— Нет, деньги отдам только лично в руки, чтобы вопросов не было. Пусть сама выходит.
Вышла в свободном сером спортивном костюме от Вилсона, кутаясь в модное пальто с капюшоном. Совсем без макияжа, длинные светлые волосы распущены. Я знал, что она красивая, но когда видно натуральную красоту без этих ухищрений с макияжем, то вообще отпад — мой красотомер зашкалило. Я как то слышал, как общались между собой девчонки в фитнес-центре: «Вот почему, когда ты накрашена и выглядишь просто идеально, вот никто не подойдет и не скажет комплимент! Зато, когда ты идешь после спортзала вся уставшая и растрепанная с минимумом макияжа, каждый желает познакомиться?» Согласен на все сто — потому что уставшие и без мэйкапа — вы настоящие. А к иной размалеванной кукле страшно подойти. Сотрешь всю красоту, и останется крокодил крокодилом.
— Ну? — глаза, как синие холодные льдинки.
— Баранки гну! Видишь, машину проветриваю, — я подпирал крыло открытого кабриолета, — застоялась за зиму, красавица. Садись, прокачу. Не все же тебе меня катать!
Приподняла бровь: — Ты же хотел деньги вернуть?
— Да на, держи, — я протянул ей конверт. — Пересчитай только, вдруг не хватает.
Молча забрала конверт и сунула в карман. Постояла в задумчивости, глядя на машину, глаза немного оттаяли.
— Мне без охраны нельзя.
— Так и будешь в клетке жить? — я кивнул на ажурную решетку забора, за которой маячил охранник. — Может, хватит прятаться от настоящей жизни?
Она нахмурилась, раздумывая.
— А что такое настоящая жизнь?
— Это когда сам решаешь, что делать, и вольный ветер в лицо. Ведь только им можно надышаться.
Наталья посмотрела мне прямо в глаза, выискивая что-то свое, и в ее глазах начал разгораться огонь. Она решилась: — Погнали!
Стремительным шагом двинулась к месту рядом с водителем, и я открыл перед ней дверцу. Села, заскочил сам, двигатель взревел и мы величаво тронулись — погнали к этой машине не подходит. Я уже говорил, что у ней двадцать секунд до сотни? Я лишь краем глаза отметил метнувшегося охранника, что-то передающего по гарнитуре. Ехали мы не быстро, но на старых узеньких улочках и не разгонишься, да и найти нас ее телохранителям в сети московских улиц еще тот кейс. Поэтому я спокойно выехал на Пречистенскую набережную и перед Кремлем свернул налево. Дальше проехались по Моховой, ловя улыбки туристов и обычных москвичей, которые выбрались на улицу погреться в лучах весеннего солнца. Некоторые приветственно махали руками, группа японцев дружно защелкала фотоаппаратами. Наталья откинулась на спинку и просто улыбалась. Объехав Кремль, двинул к Университету. Переезжая по мосту через Москву-реку, она подняла руки вверх, ловя встречный ветер, и от переизбытка чувств закричала: — Йухуууу!
Рассмеялась жизнерадостно. Ну, вот, другое дело, а то изображала из себя царевну-несмеяну! Доехал до клумбы — площади напротив главного здания МГУ со шпилем, спокойно припарковался. Сейчас еще можно, к двадцатым годам двухтысячных ментам надоест гонять мажоров на геликах и прокачанных тачках — они отгородят сразу всю близлежащую территорию. Вышел из машины, открыл перед дамой дверь.